Прародитель Магии
Шрифт:
Они зашептались и посмотрели на Дюна. Он вздохнул и обрался к Артуру.
“Ваше Величество… Может вернётесь внутрь? Тут не безопасно, мы теперь на вражеской территории”. Виновато сказал мужчина.
“Я вам доверяю”. Отмахнулся король.
Дюн развел руками. Рыцари сразу выпрямили спины и заставили себя собраться. Король доверял им! Нельзя его подвести.
Они поражались храбрости его Величества. Совсем недавно он сразился с эльфом и даже был ранен, но не испугался и не сторонился опасности. Ещё мужество короля подчёркивала
Сперва рыцари герцога старались ехать поближе к ней, хотя лица их выражали заметное негодование. Потом из кареты стала вонять. Воины вспомнили, что юный герцог её почти не покидал, даже на привалах…
Всадники перестали принюхиваться и отогнали своих лошадей поближе к его Величеству.
Холмы сменяли друг друга. Показались заборы, за ними — золотистые поля. Ещё несколько минут езды и впереди замаячила деревня.
Завидев рыцарей, крестьяне выбежали встречать их с улыбками на лицах. Через час, когда всадники уезжали, эти улыбки скисли. Погреба в деревне опустели, а вагоны армии снова трещали от провианта.
Уже на порядочном расстояние от деревни в одном из них что-то зашевелилось. Охранявший обоз всадник подумал на крысу и отодвинул буханку чёрного хлеба.
Из-за неё вылез ворох путанных золотистых волос, потом маленький носик, за ним губки, розовые как ногти, и наконец создание целиком. Это была девочка, или девушка. Где-то посередине.
Смотря на неё почему-то вспоминалось дерево. Её тонкие костлявые ноги были кривыми как ветки, запёкшаяся на коленке кровь напоминала древесную смолу.
Длинные золотистые волосы свисали ей на глаза, но даже так проглядывались зрачки — цвета древесины.
Беглянка выглядела непропорционально. Она была очень худой и высокой для своего телосложения. Поэтому назвать её возраст было затруднительно. Он мог быть как почти законным, так и совсем незаконным.
Звали её Альфией.
Когда её спросили, зачем она с ними пошла, Альфия долго мялась. Проговорила она причину лишь когда вокруг собралось уже порядочная толпа:
“Я хочу быть как моя мама”.
“А кем была твоя мама?” Спросил Дюн. Мужчина подошёл проверить в чём балаган и теперь, потирая усы, по-доброму смотрел на звезду действа. Она напоминала ему дочерей. Впрочем, ему все дети этого возраста напоминали дочерей. Перед походом, во время сбора в столице, он купил для них два платья.
“Мама ходила с воинами, её тогда все любили. А потом она вернулась в деревню и на неё все кричали. Нас прогнали из дома… Мы жили вместе и просили подаяний, а потом…”
Девушка опустила голову. У рыцарей напряглись сердечные струны.
“А потом она, она…”
“Ничего, ничего…” Прервал её Дюн и похлопал. Этим жестом он всегда переводил тему.
“Так кем была твоя мама? Она готовила? Стирала?” Издалека завёл мужчина. Рыцари одобрительно закивали. Девчушка была хилой, особой помощи от неё не будет,
“Нет”. Альфия улыбнулась. На секунду у Дюна возникло странное ощущение, словно в её улыбке была демоническая издёвка. Обдумать свою мысль мужчина не успел, Альфия вдруг выпалила во весь голос:
“Она была лагерной шлюхой!”
Последовала смущённая тишина. Дюн так сильно потянул за ус, что сморщился от боли
“А сколько тебе лет?” Спросил он сухо.
Она ответила.
Все смутились. Жениться в этом возрасте уже было можно, однако, скажем так, есть разница между деревом и лесом.
“Рановато…” Кашляя потянул Дюн.
“Нет!” Альфия как будто ожидала такой ответ. Она наивно, а может и хитро — Дюн уже совершенно не разбирался — усмехнулась и сказала:
“Я практиковалась и получалось очень хорошо”.
Все представили о какой практике могла идти речь. Смущение усилилось и стало даже невыносимым.
Но солнце светило горячо и ярко. После давящих гор и мрачного туннеля было очень хорошо и свободно на зелёной долине. Грудь казалось бездонной, от чистого воздуха помутился разом.
Мужчины пробежались глазами по костлявым ножкам, по рваным одёжкам беглянки, по серой тряпке, которую она носила как юбку, и по кусочку темноты, который эта тряпка скрывала…
Дюн растерялся. В нём боролись два начала: опытного офицера, который чувствует мораль своего войска и знает, что им нужно, и просто хорошего человека. Альфия назло переминала с ноги на ноги. У Дюна закружилась голова.
К счастью именно тогда пришла помощь.
Альфия посмотрела назад и застыла.
Руки опустились на её плечи. Дюн взглянул на неожиданно появившегося юношу и сразу же успокоился. Прочие рыцари опомнились и немедля поклонились.
“Ваше Величество!”
Им вдруг стало очень стыдно.
Артур кивнул и посмотрел на беглянку. Она тоже на него глядела, снизу-вверх, с интересом. Вдруг юноша прильнул к её шее. Она вздрогнула, и Дюн вздрогнул, и рыцари вздрогнули.
Нос Артура дёрнулся, и он медленно отодвинул лицо. Его рука заскользила по её руке, забежала за подмышку, пошла по телу, перебирая каждое ребрышко, и остановилась у пояса. Альфия обмякла в его руках. Её ноги подкосились.
“Интересно”. Сказал Артур, не столько обращаясь к воинам, сколько выражая мысли.
“Я возьму её”.
Одним движением он закинул тельце на плечо и направился к своей палатке. Альфия напоследок взглянула на растерянных воинов в серебре, улыбнулась и помахала.
Рыцари проследили за парой до кареты. Когда король исчез внутри, воины покосились друг на друга.
“Знаете, ходили такие слухи…” Сказал вдруг кто-то.
Его спросили, какие слухи. Он сразу же заткнулся. Но все и так всё поняли. Слава короля Артура оттенила дурное имя принца, но некоторые вещи не просто забыть.