Правда фактов, правда ощущений
Шрифт:
– Почему Сэйб решил, что тебе стоит сопровождать его?
– Мы должны объединиться с кланами, которые находятся ближе всего; это путь тивов. И так как Шанги был сыном Кванде, наш клан должен объединиться с кланом Кванде, живущим на юге.
– Логично, – сказал Мозби. – Так в чем загвоздка?
– Не все в клане Шанги живут по соседству друг от друга. Некоторые живут на обрабатываемых землях на западе, возле клана Джечира, и их старейшины дружны со старейшинами Джечиры. Они хотели бы, чтобы клан Шанги объединился с
– Понимаю, – Мозби ненадолго задумался. – Могут ли западные Шанги присоединится к одному септу, а южные – к другому?
– Джиджинги покачал головой.
– У нас, Шанги, есть один отец, поэтому мы все должны оставаться вместе. Все старейшины согласны с этим.
– Но если происхождение так важно, как могут старейшины запада утверждать, что клан Шанги должен объединиться с кланом Джечира?
– В этом то и несогласие. Старейшины запада заявляют, что Шанги был сыном Джечиры.
– Подожди, вы не знаете, кем были отцы Шанги?
– Конечно, знаем! Сэйб может по памяти перечислить всех прародителей вплоть до самого Тива. Старейшины с запада просто притворяются, что Шанги был сыном Джечиры, потому что получат выгоду от присоединения к клану Джечиры.
– Но если клан Шанги объединится с кланом Кванде, то выгоду получат ваши старейшины?
– Да, но Шанги был сыном Кванде. – Затем Джиджинги понял, что подразумевал Мозби. – Ты думаешь, наши старейшины притворяются!
– Совсем нет. Звучит так, как будто у обеих сторон равные притязания, и нет способа определить, кто прав.
– Сэйб прав.
– Конечно, – отвечал Мозби. – Но как ты можешь убедить других? В стране, из которой я пришел, много людей записывают свою родословную на бумаге. Таким образом мы можем отследить нашу родословную точно, даже на много поколений в прошлое.
– Да, я видел родословные в твоей Библии от Авраама назад к Адаму.
– Конечно. Но даже отдельно от Библии, люди записывают свою родословную. Когда люди хотят выяснить, к кому восходит их род, они могут консультироваться с бумагой. Если бы у вас была бумага, другим старейшинам пришлось бы признать правоту Сэйба.
Джинги признал это хорошей идеей. Если бы только клан Шанги использовал бумагу давным-давно. И тут его осенило.
– Как давно европейцы впервые прибыли в землю тивов?
– Не уверен. Думаю, минимум 40 лет назад.
– Как думаешь, они могли записать что-то о родословной клана Шанги, когда впервые прибыли?
Мозби задумался
– Возможно. В администрации определенно есть много записей. Если нужные существуют, то хранятся на базе правительства в Кацина-Але.
Грузовик вез товары по автостраде в Кацина-Алу каждый пятый день, когда собирался базар, а новый базар будет послезавтра. Если они выедут завтра утром, то могут добраться до автострады вовремя и успеть на грузовик.
– Думаешь,
– Шансы выше, если с тобой будет европеец, – улыбаясь, ответил Мозби. – Прокатимся?
#
Николь открыла и пригласила внутрь. Очевидно, ей было интересно, почему я пришел.
– Так о чем ты хотел поговорить?
Я не знал, как начать.
– Это прозвучит странно.
– Хорошо, – сказала она.
Я рассказал ей о просмотре своего частичного ЖиВи при помощи «Рэмем», и в том числе ссоры, случившейся, когда Николь было 16, и закончившейся моим криком на нее и ее уходом из дома.
– Помнишь тот день?
– Конечно, помню. – Казалось, ей неловко, она не понимала, куда я клоню.
– Я тоже его помню, по крайней мере, я так думал. Но я помню его по-другому. Я помню то, что ты мне это говорила.
– Я говорила что?
– Я помню, что ты сказала мне, что я могу уйти, тебе пофиг и вообще будет лучше без меня.
Николь долго смотрела на меня.
– Все эти годы ты так помнил тот день?
– Да, до сегодня.
– Это было бы почти забавно, если бы не было так грустно.
Я почувствовал боль в животе.
– Прости. Не могу передать, как мне жаль.
– Жаль, что ты сказал, или жаль, что представлял меня на твоем месте?
– И то, и то.
– И поделом! Ты представляешь, что я чувствовала?
– Я не могу представить. Знаю, что чувствовал себя ужасно, когда думал, что услышал это от тебя.
– Только ты все выдумал. Это услышала я. – Она качает головой, будто не веря своим ушам. – Что, блин, ожидаемо от тебя.
Было больно такое слышать.
– Да? Правда?
– Конечно, – сказала она. – Ты всегда ведешь себя, как будто ты жертва, словно хороший парень, который заслуживает лучшего обращения, чем имеет.
– Звучит так, как будто у меня галлюцинации.
– Не галлюцинации. Просто слепота и зацикленность на себе.
Я немного разозлился.
– Я тут пытаюсь извиниться.
– Вот-вот. Характерно для тебя.
– Нет, ты права, мне жаль. – Я подождал, пока Николь жестом показала продолжать. – Думаю, я… слепой и зациклен на себе. Мне сложно признавать, ведь я думал, что открыл глаза и покончил с этим.
Она нахмурилась.
– Что?
Я рассказал, что чувствовал, когда думал, что как отец изменился к лучшему и перестроил наши отношения, завершив моментом привязанности на ее выпуском. Николь не выглядела откровенно саркастичной, но выражение ее лица заставило меня остановиться; очевидно, я поставил себя в неудобное положение.
– Ты все еще ненавидела меня на выпускном? – спросил я. – Я все выдумал о том, что мы поладили к тому времени?
– Нет, мы действительно поладили на выпуском. Но не из-за того ,что ты чудесным образом стал хорошим отцом.