Правда – хорошо, а счастье лучше
Шрифт:
Мавра Тарасовна. У тебя есть дарование, а мне-то как, миленький?
Барабошев. И вы так точно, под меня подражайте!
Мавра Тарасовна. А денег-то сколько нужно, как это генералу полагается?
Барабошев. Деньги все те же; но лучше отдать их вельможе, чем суконному рылу.
Мавра Тарасовна. Да шутишь ты, миленький, или вправду?
Барабошев. Завтрашнего числа развязка всему будет: придет сваха с ответом; и тогда у нас рассуждение будет, какой
Мавра Тарасовна. Нам хоть кого принять не стыдно, дом как стеклышко.
Барабошев. Об винах надо будет заняться основательно, сделать выборку из прейскурантов.
Мавра Тарасовна. Да, вот еще, не забыть бы: нужно нам ундера к воротам для всякого порядку; а теперь, при таком случае, оно и кстати.
Барабошев. Это дело самое настоящее, я об ундере давно воображал.
Мавра Тарасовна. Так я велю поискать, нет ли у кого из прислуги знакомого. (Уходит.)
Входит 3ыбкина.
Барабошев, Мухояров, 3ыбкина.
Зыбкина (кланяясь). Я к вам, Амос Панфилыч.
Барабошев. Оченно вижу-с. Чем могу служить? Приказывайте!
Зыбкина. Наше дело – кланяться, а не приказывать. Насчет сынка.
Барабошев. Что же будет вам угодно?
Зыбкина. Коли он к вашему делу не нужен, так вы его лучше отпустите!
Барабошев. В хорошем хозяйстве ничего не бросают; потому всякая дрянь пригодиться может.
Зыбкина. Да что ж ему у вас болтаться; он в другом месте при деле может быть.
Барабошев. И сейчас при должности находится, он у нас заместо Балакирева.
Зыбкина. Он должен свое дело делать, чему обучен; ему стыдно в такой должности быть.
Барабошев. А коли это звание для него низко, мы его можем уволить. Сам плакать об нем не буду и другим не прикажу.
Зыбкина. Так уж сделайте одолжение, отпустите его!
Барабошев. Я против закону удерживать его не могу, потому всякий человек свою волю имеет. Но из вашего разговору я заключаю так, что вы деньги принесли по вашему документу.
Зыбкина. Уж деньги-то я вас покорно прошу подождать.
Барабошев. Да-с, это, по-нашему, пустой разговор называется. Разговаривать нужно тогда, когда в руках есть что-нибудь; а у вас нет ничего, значит, все ваши слова только одно мечтание. Но мечтать вы можете сами с собой, и я вас прошу своими мечтами меня не беспокоить. У нас, коммерсантов, время даже дороже денег считается. Затем до приятного свидания (кланяется), и потрудитесь быть здоровы! (Мухоярову.)
Мухояров. Задержка в корреспонденции; побудительные письма нужно подписать; потому платежи в большом застое.
Барабошев. Скажи Платону Иванову Зыбкину, чтобы он все, что экстренное, сюда принес.
Мухояров уходит.
Зыбкина. Я одного боюсь, Амос Панфилыч, как бы он на ваши шутки вам не согрубил, пожалуй, что обидное скажет.
Барабошев. Никак не может; потому обида только от равного считается. Мы над кем шутим, так даже и ругаться дозволяем; это для нас одно удовольствие.
Зыбкина. Нечего делать, надо будет денег искать.
Барабошев. Сделайте одолжение! И ежели где очень много найдете, так покажите и нам, и мы в оном месте искать будем. Честь имею кланяться.
Зыбкина уходит. Входят: Мухояров и Платон Зыбкин, в руках у него письма и чернильница с пером.
Барабошев, Мухояров, Зыбкин.
Барабошев. Корреспонденция?
Платон. Совершенно справедливо-с. (Кладет письма на столик и ставит чернильницу.)
Барабошев. А сколько писем? Чтоб не было мне утомления…
Платон. Подпишете без утомления; потому только пять.
Барабошев (шутя). Почему, братец, нечетка? Как ты неаккуратен.
Мухояров. Сколько чего, вы его не спрашивайте; он в счете сбивчивость имеет.
Платон. Нет, я счет твердо знаю и тебя поучу.
Мухояров. Извольте подписывать, после сосчитаем. (Подкладывает еще письмо и делает знак Барабошеву.)
Барабошев (подписывая). Я пять подписал, а вот еще. (Берет письмо, которое положил Мухояров.)
Мухояров. Я говорю, что счету не знает-с.
Платон. Моих пять, а шестого я не знаю-с.
Барабошев. Кто же из нас кого обманывает? Чья это рука?
Мухояров. Его-с. А ты, Платон, не отпирайся, нехорошо.
Платон (подходя). Позвольте! Я свою руку знаю. (Смотрит на письмо, потом с испугом хватается за карман.) Это письмо у меня украли… Оно сюда не принадлежит… Пожалуйте! Это я сам про себя… Это мое сочинение. (Хочет взять письмо.)
Барабошев. Осади назад, осади назад! Ты мне сам его подал, значит, я вправе делать с ним что хочу.