Правда о деле Савольты
Шрифт:
Оружие регулярно сбывалось немцам, но то и дело возникали неизбежные проблемы. Недовольство рабочих росло от того, что им приходилось работать за ту же плату, при самых тяжелых условиях труда, сверх всяких норм, чтобы производить излишнее количество продукции, необходимой Леппринсе для его тайной сделки. Они требовали сокращения рабочего дня и повышения заработной платы. Готовилась забастовка. При других обстоятельствах Николас Клаудедеу, исполнявший обязанности руководителя кадрами с таким рвением, что получил прозвище «Человека железной руки», нашел бы способ уладить конфликт. Но Леппринсе не мог допустить вмешательства Клаудедеу, опасаясь, как бы не всплыли наружу его незаконные действия. По совету Кортабаньеса и Виктора Пратса он решил опередить «Человека железной
— Но Леппринсе не собирался сам этим заниматься и ставить себя под удар, — сказал комиссар Васкес, пристально глядя мне в глаза. — Для этой цели ему нужен был порядочный, простодушный человек, ничего не знавший о его махинациях, чтобы в случае провала свалить всю вину на него. Так сказать, козел отпущения, понимаете? Посредник.
— То есть я?
— Совершенно верно, — ответил комиссар Васкес.
И все же Леппринсе допустил ошибку, которая дорого ему стоила: он влюбился в Марию Кораль. Женщина вряд ли могла помешать его планам, но он был слаб и поддался искушению. Он заставил цыганку уйти от своих партнеров и поселил ее в отеле на улице Принсеса, в том самом отеле, где три года спустя Мария Кораль, оправившись после своей болезни, вышла за меня замуж.
Все невзгоды, казалось, поутихли, но только на время. А он хотел отделаться от них навсегда. Как-то вечером, когда он возвращался домой, обдумывая свои коварные планы, какой-то парнишка продал ему газету. Он купил ее машинально и скуки ради прочел. Это был листок газеты «Ла Вос де ла Хустисиа», в которой была опубликована статья Пахарито де Сото о предприятии Савольты. Идея возникла сама собой. Не прошло и часа, как все было решено. Леппринсе посоветовался с Виктором Пратсом, тот одобрил его намерение. Оставалось только безошибочно осуществить его.
План Леппринсе сводился к следующему: поручить Пахарито де Сото — человеку доверчивому, бескорыстному, не связанному ни с какими партиями и заговорщиками, — расследование на заводе. Оказывать ему всякое содействие, но при этом контролировать каждый шаг. А потом воспользоваться этим [(исследованием в двух целях. Во-первых, выявить главных зачинщиков стачечного движения, а во-вторых — скрыть махинации Леппринсе на заводе. Если Пахарито де Сото что-то обнаружит, он напишет об этом в своем отчете, отчет попадет непосредственно в руки Леппринсе, и тогда останется только принять нужное решение.
— Первая часть задания, возложенного на Пахарито де Сото, была выполнена как нельзя лучше. Зачинщики и руководители стачки ходили за ним по пятам и действовали с ним заодно. Что же касается махинаций Леппринсе… то Пахарито де Сото оказался отнюдь не таким простаком, каким казался на первый взгляд. Он обнаружил их, но никому ничего не сказал. Возможно, он собирался в будущем шантажировать Леппринсе, а может быть, отомстить ему за то, что тот хотел использовать его в своих целях. Но так или иначе, эта непростительная ошибка стоила жизни не только ему, но и многим другим, — вздохнул комиссар Васкес.
Придя в отчаяние от того, что его посредническая деятельность в этом социальном конфликте провалилась, и поняв, что его использовали как приманку, несчастный журналист напился и спьяну наболтал много лишнего. Шпион Леппринсе, неотступно следовавший за Пахарито де Сото, услышал, как тот говорил в таверне о «сеньоре, которого якобы мог вывести-на чистую воду». Леппринсе, узнав об этом, вынес ему свой приговор, а Виктор Пратс привел его в исполнение, сбив журналиста машиной, когда тот возвращался декабрьской ночью домой.
Но Леппринсе не один выслеживал Пахарито де Сото. Подозрения, возникшие у Пере Парельса с момента появления Леппринсе на заводе, с каждым днем усиливались. Пере Парельс был человеком осмотрительным и здравомыслящим. Он не доверял выскочкам и не верил легким успехам. Убежденный в том, что неожиданное вторжение француза в дела компаньонов предприятия таит в себе какие-то коварные цели, он решил следить за Пахарито де Сото, чтобы потом у него все выведать. С этой целью он прибег к помощи ничтожного, но очень колоритного персонажа —
Пратс и его люди прикончили Савольту под Новый год, но письма как не бывало. В убийстве Савольты обвинили террористов и их расстреляли.
— Да, я знаю, тут была моя вина, — признался комиссар Васкес, — но не стоит жалеть об их смерти, они, судя во всему, ее заслужили.
Террористы, со своей стороны, заподозрив Немесио Кабру Гомеса в том, что он предал за деньги Пахарито де Сото, потребовали, чтобы он узнал, кто его убил и почему, в противном же случае они грозили его убить. Немесио явился к комиссару Васкесу, но тот, занятый расследованием убийства Савольты, не придал значения словам осведомителя, тогда еще не догадываясь, что смерть журналиста и магната связаны между собой гораздо теснее, чем это казалось на первый взгляд. Обвиняя себя в смерти многих людей — в том числе и расстрелянных террористов, — Немесио Кабра, мучаясь угрызениями совести, не выдержал и, потеряв остатки рассудка, попал в сумасшедший дом. Террористы тем временем убили Клаудедеу. Пере Парельс остался один на один с могущественным Леппринсе и то ли из страха, то ли по каким-то другим соображениям, если что и знал, помалкивал. Почувствовав твердую почву под ногами, Леппринсе и Пратс стали играть в открытую: француз занял место Савольты, а немец под именем Макс стал его телохранителем. После неудавшегося покушения в театре Лукаса «Слепого» на Леппринсе первый акт трагедии закончился.
— Кому же было адресовано письмо? — спросил я.
Комиссар Васкес облегченно вздохнул. Он ждал этого вопроса и теперь испытывал удовлетворение оттого, что может на него ответить. Он достал из внутреннего кармана пиджака мятый конверт и протянул мне. Это было письмо Пахарито де Сото, адресованное мне.
— Вам, конечно, но не по вашему адресу. Взгляните-ка, узнаете? Он послал его на свой домашний адрес. Бедняга оказался не таким глупым, как мы полагали. Он хотел, чтобы компрометирующие данные попали к вам в руки только в случае его смерти. Должно быть, он предчувствовал свой близкий конец и написал письмо. Если бы он умер, вы бы получили письмо у него дома (он просил Немесио разыскать вас, но тот не выполнил его просьбы, так как работал на Пере Парельса, а Парельс запретил ему это), если же оставался в живых, то по-прежнему являлся владельцем письма и мог использовать его в случае необходимости. Неплохо придумано, верно?
Васкес коварно улыбнулся и продолжал:
— Но Пахарито де Сото не учел, что вы с Тересой наставляли ему рога. Не удивляйтесь, Миранда, друг мой. Тереса сама рассказала мне все. Нет, я не скажу вам, где она живет. Она просила сохранить это в тайне, а я, как вы понимаете, кабальеро. От нее-то я и узнал о вашем романе, а заодно и о письме. Прочтите, в конце концов оно адресовано вам. Разумеется, я распечатал его, но еще раз прошу прощения, такова моя служба…
Я вскрыл конверт и прочел письмо. Совсем коротенькое, всего несколько строк, написанных дрожащей рукой.