Правда о любви
Шрифт:
Возможно, пора изменить свою позицию?
Он шагнул ближе, и она вопросительно вскинула брови.
– Когда мы были здесь днем, ты спросила, почему я так хочу услышать твое решение.
Заметив, как застыло ее лицо, он продолжал, на этот раз уже осторожнее:
– Пойми, я не намеревался брать тебя натиском и укладывать в постель на волне желания, в основном моего. Не намеревался обольщать тебя.
Жаклин тихо ахнула.
Но он неумолимо продолжал:
– Знаю, что сумел бы добиться своего. Для этого всего лишь следовало действовать более
«Интрижка, затеянная исключительно мной ... »
Эти слова не были сказаны вслух, но Жаклин услышала.
Света было достаточно, чтобы удостовериться, что его лицо напоминает грозовую тучу.
С самого начала он ясно дал понять, что не собирается ничего обещать, но при этом выделяет ее из всех остальных женщин. Считает ее чем-то большим, чем очередная победа, одна из многих. И все же не давал никаких обещаний. Не мог или не хотел?
Глядя в его лицо, жесткое, суровое, она вдруг впервые поняла, что за этой надменной светской маской кроется не очень уверенный в себе человек ... совсем как она сама.
Что, если он не обещает, потому что не знает? Потому что не больше, чем она, сознает природу того, что лежит между ними? Не представляет, во что выльются их отношения, чем могут стать?
Что, если она откажет ему, уйдет и никто из них так и не получит ответа?
Жаклин поднялась. Все колебания куда-то исчезли. Она направилась к нему, и он с голодным желанием наблюдал за каждым ее шагом. Вынув руки из карманов, он потянулся к ней. Жаклин остановилась, только когда ее груди коснулись его груди.
Какое-то мгновение, чувствуя, как его руки скользят по ее талии, как жар просачивается через тонкий шелк, она продолжала смотреть в его глаза ... и не нашла никаких изменений в его намерениях: никакого желания схватить и овладеть, никакого стремления отступить. Он по-прежнему ждал – ждал ее решения. Ждал, пока она захочет его так же сильно, как он – ее.
Подняв руки, она обхватила его шею, встала на цыпочки, потянулась к нему губами и поцеловала. Поцеловала первой, и он позволил ей. Позволил прижать губы к его губам, скользнуть языком в его рот, установить свой ритм. Он же послушно следовал за ней, принимая все, что она сочла нужным дать, предлагая все, что она хотела в ответ, чуть склонив голову, чтобы крепче прижаться к ее рту, когда она безмолвно потребовала это сделать.
Поцелуй пьянил. Получить Джерарда в полное свое подчинение, вести вперед, в неведомую обоим страну – что может быть прекраснее?
Желание, теплое и уже знакомое, поднялось и захлестнуло их, становясь все жарче, сильнее, мучительнее. Желание звало. Манило.
Он с трудом оторвался от нее, продолжая прижимать одной рукой. Другая легла на ее затылок.
– Не знаю, куда это приведет, но хочу идти по этой дороге с тобой.
Жаклин обвела его щеку кончиком пальца.
– Да. Ты прав. И я согласна.
Она ощущала больше, чем видела,
То, что лежало между ними, казалось неодолимым соблазном, искушало не только ум, но и тело, и Джерард понимал это, но все остальное было скрыто в тумане и сбивало с толку как его, так и Жаклин. Оказалось, что ни у одного из них не было опыта в подобных вещах.
Да, между ними существует сильнейшее притяжение, но, сделав шаг вперед, Жаклин очень рискует. Но не больше, чем он, Джерард.
Его дыхание коснулось ее губ, и она возжаждала не только поцелуя, но и гораздо большего.
– Ты знаешь мое решение, – тихо промурлыкала она, сирена, которую умел возрождать к жизни только он, и дерзко прижалась к нему, в свою очередь, выдохнув ему в губы: – Убеди меня, что я поступаю правильно.
Она интуитивно почувствовала его порыв наброситься, завладеть ее губами в испепеляющем поцелуе. Но он сдержался. Только медленно отнял руки от ее талии и провел снизу вверх, пока не сжал ее груди, прикрытые шелком, не потер большими пальцами изнывающие соски.
Буря ощущений захватила ее; почти неслышный стон сорвался с губ. Продолжая играть с ее сосками, он нагнул голову и завладел ее губами в долгом поцелуе. А когда наконец отстранился, тело Жаклин обдало жаром, а натянутые нервы не выдерживали напряжения. Но она ждала. Ждала.
– Обязательно, – пообещал он, усмехнувшись. – Но не здесь. И не сейчас.
Она с трудом вернулась к реальности, на полянку у пруда.
Он был прав. Не здесь и не сейчас. Им необходимо вернуться, поблагодарить хозяев, попрощаться и ехать домой в одном экипаже с лордом Трегоннингом, Барнаби и Миллисент.
Ее губы горели, тело налилось сладостным предвкушением. Жаклин одним пальчиком обвела его губы и отступила.
– Позже.
Они направились к дому.
Ожидание наверняка прикончит его.
Джерард метался по спальне, подгоняя не желающее торопиться время. Они с Жаклин вернулись в бальный зал, где вели себя согласно светскому этикету. Перетерпели обратную поездку, сидя друг против друга в восхитительно темной карете.
Лорд Трегоннинг распрощался с ними в холле. Жаклин и тетка поднялись наверх. Мужчины последовали их примеру. Но Джерарду пришлось свернуть к своей комнате, что потребовало немалого усилия воли.
Он отпустил Комптона. Дом стал постепенно затихать. Как только все успокоится, он придет в спальню Жаклин.
Сколько времени ей понадобится, чтобы отделаться от горничной?
Негромко выругавшись, он повернулся, шагнул к камину и злобно воззрился на часы. Прошло всего несколько минут.
Ему следовало бы посоветовать ей не раздеваться: одной из причин его любви к бронзовому шелку была отдаленная возможность сорвать его с Жаклин. Он много отдал бы, чтобы мечта стала реальностью, но вряд ли она догадается ...