Правда о Первой Мировой войне
Шрифт:
Атаки 2-й армии кое-что сделали для восстановления престижа союзников, хотя они почти не имели стратегического значения и не могли поправить операцию, которая заранее была обречена на неудачу и в которой преимущества как времени, так и места для глубокого прорыва давным-давно были упущены.
К несчастью, главное командование решило продолжать нецелесообразное наступление в течение немногих оставшихся до зимы недель и этим изводило резервы, которые еще могли спасти от банкротства запоздалый эксперимент под Камбрэ.
Потратив напрасно все лето и истощив свои силы в грязи, где танки утопали, а пехота беспомощно барахталась, Хейг наконец решил
Под Ипром мелкие атаки 9 и 12 октября несколько продвинули фронт британцев. После небольшой передышки 22 октября попытались провести объединенную атаку усилиями 5-й английской армии и французов. 26 октября 2-я армия под потоками дождя, как и обычно, сделала новое усилие, которое оказалось еще менее действительным, чем прежние, из-за усталости войск, вызванной наступлением по болоту, и тем, что грязь забивалась в винтовки и пулеметы. Оружие отказывало, а грязь сводила на нет эффект разрыва снарядов. Тяготы атакующих увеличились применением противником в более широком масштабе иприта и переходом его вновь к тактике сохранения главной массы своих войск глубоко в тылу позиции для контрудара.
Лишь когда 4 ноября внезапное наступление 1-й дивизии и 1-й канадской дивизии привело к ничтожным результатам и была наконец занята окраина деревни Пашендаль, был спущен занавес над плачевной трагедией, называемой «Третьим Ипром». Ненужное затягивание этой операции довело британские армии до полного истощения, вымотав у них все силы и даже разложив их, так как в это время в армии разыгрывались такие тяжелые инциденты, какие вряд ли когда-либо встречались в британской военной истории. Невольно создается впечатление, что в стремлении приковать внимание противника и сковать его силы Хейг выбрал направление, представлявшее наибольшие трудности для него самого и наименее важное для противника. Предполагая поглотить резервы противника, он поплатился своими собственными.
Быть может, наиболее сильный порицающий комментарий к плану, который заставил британскую армию искупаться в этой грязи и захлебнуться в крови, заключается в случайной вспышке угрызений совести у того, кто нес большую часть ответственности за все это. Этот высокопоставленный офицер из главного штаба впервые решил проехать на фронт, где протекала операция, к концу четвертого месяца боев на этом направлении.
По мере приближения машины к окрестностям поля боя, напоминавшим болота, он становился все взволнованнее и взволнованнее и, наконец, истерично разразился слезами, вскричав: «Боже мой, боже мой, неужели мы действительно посылали сюда людей сражаться…», на что его спутник ответил, что впереди местность еще хуже.
Если неожиданное признание генерала является данью его чувствительного сердца, то оно говорит и о том, на каком фундаменте оторванности от действительности и ничем не извиняемого невежества строилась его неукротимая «наступательность».
Единственным светлым пятном во всем этом было то, что на две недели позднее, – на другой сцене и с техникой, о которой говорили еще в начале августа, – начали постановку «интермедии», которой затем суждено было развиться в славную драму осени 1918 года.
4. Танковый сюрприз под Камбрэ
19 ноября 1917 года германские войска, стоявшие перед Камбрэ, спокойно созерцали внешне обычный вид и сравнительное спокойствие позиции британцев. Они сравнивали свое благополучие и относительную безопасность
20 ноября 381 танк, сопровождаемый сравнительно небольшим количеством пехоты, пополз в предрассветных сумерках на изумленных германцев. Хотя бы из вежливости танки должны были предварительной бомбардировкой оповестить противника о своем скором приходе. Но этого не было. Германцы могли на этот раз обидеться за такую невнимательность и отсутствие предупреждения, которое обычно давалось им за 4–5 дней и позволяло найти время, чтобы соответствующим образом подготовиться к приему гостей.
21 ноября колокола в Лондоне радостно возвестили о славном успехе, который, казалось, позволял уже предвкушать близкую решающую победу. И Людендорф, вновь стоявший во главе германского главного командования, поспешно готовил на всякий случай инструкции для общего отступления. Звон колоколов и поспешная работа Людендорфа были преждевременны. Однако они оказались пророческими, так как примерно через 9 месяцев именно так и случилось.
30 ноября германцы организовали отпор, столь грозный, что впоследствии общество с большим недоверием и неприязнью встречало преждевременное восхваление еще незрелых успехов. Аплодисменты сменились упреками. Причина поражения начала расследоваться, и в представлении общества Камбрэ оказалось связанным скорее с последовавшим контрударом германцев и откатом британцев, чем с начальным успехом наступления.
В действительности же лучшее знакомство с обстановкой позволяет прийти к выводу, что черным днем в календаре Англии должно было стать 20, а не 30 ноября. Как ни мрачна и тяжела эта страница истории Мировой войны, она являет собой один из разительнейших примеров, подтверждающих поговорку: «После каждого ненастья все-таки засверкает солнце».
Хотя 20 ноября 1917 года само по себе – лишь ряд трагических ошибок, все же влияние его на судьбы союзников было благотворно, указав и подготовив путь победоносной тактике действий 1918 года. Если же на этот день смотреть с точки зрения исторической перспективы, то он становится одной из вех истории военного искусства, предвестником новой эпохи. В итоге мы можем сказать, что хотя веселый перезвон лондонских колоколов в этот день и был ошибкой, все же с точки зрения последующих событий этот день имел основание быть отмеченным радостью.
Эти 11 дней являются, пожалуй, наиболее драматическими из всех эпизодов мировой войны. Как ни сенсационно развивались события в эти дни, резко переходя от успеха к поражению, действительной и правдивой истории «Камбрэ» все еще нет.
Во-первых, громадное значение представляет вопрос о корнях этого сражения, так как им открылся новый цикл в истории военного искусства.
Первоначальные корни этого сражения надо искать примерно на два года раньше, а более близкие его корни примерно за 4 месяца до Камбрэ.