Правда о Портъ-Артуре Часть I
Шрифт:
Войска, занявъ импровизированные окопы на Волчьихъ горахъ, ежеминутно ожидали общаго наступленія японцевъ.
Тяжелую ночь проводили наши стрелки.
Все нервно настроены, каждый шорохъ подозрителенъ…
Въ стороне же противника все было тихо.
Японцы оставались верными своей тактике. Разсыпавъ передовыя цепи и выславъ сторожевое охраненіе, они отдыхали.
Победа на левомъ фланге досталось такъ скоро и легко.
Ихъ вожди знали, что они делаютъ. Войска имъ верили.
Съ самаго момента высадки все шло у нихъ безъ заминки.
Въ полночь на 16 іюля
Разсыпались въ цепь.
Все по обыденному.
Опять вечеръ, опять звезды и ночь неизменная.
Впереди – выше роста человеческаго густо разросшійся гаолянъ (посевная трава), подъ прикрытіемъ котораго японцы могли подползать, да и подползали вплотную къ нашимъ цепямъ. Наши нарочно какъ будто не замечаютъ, близехонько подпустятъ, а подпустивши въ упоръ бьютъ.
Целую ночь шла оживленная перестрелка.
Зевать было некогда, того и гляди юркій японецъ влепитъ пулю.
Какъ только разсвело, противникъ целыми колоннами двинулся на штурмъ. Гаолянъ настолько высокъ, что только по колыханію его верхушекъ можно определить, что въ немъ движется противникъ.
Наши въ этомъ направленіи бьютъ залпами. Но японецъ везде перехитритъ. Шелъ въ этомъ направленіи, смотрятъ – уже нетъ. Гаолянъ не колышется. Верно, всехъ истребили. Перебить то перебили, да не всехъ. Жарко пришлось, остановились и ползкомъ перешли въ сторону и опять идутъ впередъ – и такъ все время. Впереди, конечно, пулеметъ. Двое тащатъ эту "свистульку", а третій – патронный ящикъ. Живо его наладятъ и поливаютъ нашихъ.
После упорнаго боя стали отходить.
Охотники заняли перевалъ и спокойно сдерживаютъ наступленіе противника. Подъезжаетъ адъютантъ 1-го батальона подпоручикъ Лукашинъ и сообщаетъ, что нужно скатить орудія батареи Швиндта, что противникъ близко. Команда бегомъ, стремглавъ побежала къ батарее. Временами пришлось ползти, прячась въ гаоляне: японцы развили страшно сильный огонь.
Сверху рвется шрапнель, прямо летятъ пули – нипочемъ! Быстро развернули цепь и бросились впередъ, прямо ошеломивъ японцевъ – те подались. Часть охотниковъ, пользуясь каждой минутой – оне могли стоить целой батареи – быстро скатывали орудія. Впереди идетъ невероятная трескотня. Японцы рвутся впередъ; наши, составивъ полукругъ, не даютъ обойти себя во флангъ, зная, что командиръ ихъ отзоветъ, когда будетъ время.
Слава охотникамъ: одно орудіе скатили, на передки – и маршъ-маршъ!
Съ другимъ было тяжелей. Оно было продвинуто несколько впередъ. А японцы видятъ, рвутся къ орудію.
Наши опять впередъ, бешено впередъ – и развили такой огонь, что японцы, въ сумятице, очевидно, подумавъ, что наши получили подкрепленіе, подались. Опять часть отошла, быстро скатили орудія, подали лошадей – и карьеромъ назадъ.
Когда последнее спасенное орудіе неслось мимо шт.-кап. Швиндтъ, артиллеристы и стрелки грянули "ура".
Да, это было молодецкое дело.
Покончивъ съ орудіями, подпоручикъ Бурневичъ продолжалъ прикрывать отступленіе и только въ полдень, у деревни Сюйшіинъ, присоединился къ своему полку.
16-го іюля утромъ войска читали следующій приказъ, за No 435.
"Полковнику
П. п. начальникъ Квантунскаго укрепленнаго раіона
Генералъ-лейтенантъ Стессель.
Съ подлиннымъ верно:
И. д. Начальника Штаба
Полковникъ Рейсъ."
На оборонительной линіи Волчьихъ горъ, кроме импровизированныхъ окоповъ системы Фока, ничего не было сделано, если не считать ограниченнаго количества ходовъ сообщенія, прорытыхъ на склонахъ.
Противникъ сосредоточивался. Ежечасно, ежесекундно могъ начать артиллерійскую подготовку и затемъ перейти въ штурмъ. Все, абсолютно все выгоды были на стороне атаковывавшаго – а штабъ, въ своей близорукости, пишетъ о какихъ-то блиндажахъ, постройка которыхъ требовала массы труда и времени.
Приведенный приказъ заставилъ всехъ предположить, что начальство решило защищать и защищать упорно занятыя позиціи.
Потянулись изъ Артура двуколки съ лесомъ, рельсами, листовымъ железомъ.
Стрелки принялись лихорадочно строить "прочные блиндажи, хотя бы и все 24 часа въ сутки".
Но проработать долго не удалось.
Въ 2 часа ночи на 17 іюля противникъ, пользуясь естественнымъ прикрытіемъ, гаоляномъ выше роста человеческаго, повелъ общее энергичное наступленіе. Главныя силы двинулись по средней Мандаринской дороге.
Едва лишь стало светать, штурмъ по всей линіи былъ уже въ полномъ разгаре.
Японскія колонны, скрываясь въ густомъ гаоляне, неудержимо стремились впередъ. Стрелки, сидя въ окопахъ у подошвы высотъ, ничего, кроме гаоляна, не видели.
Одна лишь артиллерія, поднятая на возвышенныя позиціи, отражала движеніе штурмующихъ.
Положеніе обороняющихся стрелковъ было самое невозможное.
Общее настроеніе массъ, очутившихся подъ сильнымъ шрапнельнымъ и фугаснымъ огнемъ неиріятельской артиллеріи и ничего, кроме гаоляна, впереди не видевшихъ и, следовательно, лишенныхъ возможности отражать штурмующихъ, было таково, что ежеминутно готово было перейти въ неорганизованное отступленіе, а затемъ въ паническое бегство.
Да разве это не понятно?
Разве можно было винить и теперь обвинять людей, утомленныхъ безсменной сторожевой службой, что они могли дрогнуть и въ конце концовъ дрогнули?
Сами японцы несказанно удивлялись халатности нашихъ начальниковъ, ихъ непонятной, преступной недальновидности и нераспорядительности.
Если вы, читатель, интересуетесь обширной уже теперь военной литературой объ операціяхъ на Квантуне какъ нашихъ, такъ и японскихъ войскъ, то въ изданіи японскаго генеральнаго штаба на англійскомъ языке вы подробно можете познакомиться, съ какими сравнительно ничтожными усиліями баронъ Ноги овладелъ Волчьими горами, этимъ въ высшей степени важнымъ и последнимъ опорнымъ пунктомъ на нашихъ передовыхъ позиціяхъ передъ Артуромъ. (The RussoJapanese War fully illustrated 1904. Kinkodo CR. Tokyo).