Правда о военном Ржеве.Документы и факты

Федоров Евгений Степанович

Весьма интересными были сведения жителя Ржева Львова Александра Яковлевича, 1918 года рождения, проживающего по улице Большевистская, дом № 39, о немецком дезертире Германе, который пришел в Ржев в январе 1942 года, прятался в подвале, чтобы остаться у красных. Поселился он в доме около Холынки, где жили две девушки и знал, что его ищет полиция. В апреле 1942 года он какое-то время жил у соседа Львова — Козлова Михаила. Говорил он на ломаном русском языке и польском. Странно себя вел. Со слов бывшей разведчицы разведотдела штаба 31 армии Чернышевой Нины ее перевели в дом за Холынку. В ее отсутствие в доме появились разведчицы: Нина Трепчукова и Лида Тимофеева. Одно время по линии жандармерии к ним подселили семью: муж, жена, дети. В то время к ним заходил жандарм.

Как развивались события дальше? В марте 1942 года помощник квартального

старосты Лебедева Александра Андреевна пришла с нарядом на работу в дом Еремеева к Телешеву. Лебедева заявила Телешеву, что староста Долгополов включил его в список для выхода на работу на аэродром. Телешев оскорбил ее нецензурными словами и обозвал шкурой, но на работу не вышел. На другой день она стала отказываться от работы и рассказала Долгополову о Телешеве. В это время Еремеев пошел посидеть к Шишлевскому Ивану Ефимовичу, но когда проходил мимо дома старосты Долгополова, последний попросил зайти к нему. В доме Долгополов стал расспрашивать о Телешеве Алексее. Он все рассказал о нем и о деятельности его группы и попросил Долгополова принять меры к Телешеву. Вскоре, в среду, через полицейского, Еремеев был вызван к начальнику 2-го полицейского участка, размещавшегося в доме Виноградова. В кабинете начальника участка спросил, почему его сын не выходит на работу. На это Еремеев сказал, что Алексей формирует отряд для борьбы с немцами. Отряд подготавливается для поддержания наступления Красной Армии, назвал известных ему участников. Начальник участка приказал полицейскому пойти с ним и привести Телешева, предупредив, что если Алексея не окажется дома, тогда Еремеева привести обратно в полицейский участок. Когда полицейский привел Еремеева к себе домой, было примерно, половина второго дня. Алексей сидел дома за столом и обедал. Тут же находилась и его мать.

Когда в дом зашли полицейский и Еремеев, то отчим сказал: «Вот ты не ходил на работу — за тобой пришла полиция». Полицейский ему тоже сказал: «Нехорошо. Нужно работать». Телешев Алексей ответил: «Ладно. Отсижу в тюрьме, а работать на немцев все равно не буду».

Когда полицейский привел Телешева во 2-й полицейский участок, там он был арестован. Полковский опередил Котца.

Вот что показывал Гусев Иван Федорович, 1910 года рождения, проживающий в Ржеве по улице Бехтерева, дом № 59: «26 марта 1942 года за невыход на работу он был арестован. Привели в полицию, где застал Еремеева, которого допрашивали. Спрашивали, есть ли у него сын, который не хочет работать. После некоторого времени привели Телешева Алексея, а потом еще одного. Всех нас троих повели в тюрьму на третий этаж и заперли в камеру. В камере с ним Телешев был одну ночь. Телешева били и он кричал: «За что бьете?». На второй день его забрали и больше Гусев его не видел.

27 марта 1942 года рано утром начался арест остальных участников группы Телешева, который происходил следующим образом. Еремеев Николай по этому поводу показал так: «В четверг, в половине пятого утра, стук в дверь. Оделся. Открыл дверь. Увидел большую группу вооруженных немцев и двух молодых мужчин, одетых в штатское и разговаривающих по-русски. Зайдя в дом, один из них спросил: «Где рыжий полковник?» Еремеев ответил: «Никакого полковника у него нет. Есть сын, которого вчера взяла полиция». После этого Еремееву и его квартиранту Рыбину Василию Ивановичу приказали выйти на улицу. На улице, среди большой группы немцев, переводчик, высокого роста, по виду русский, одетый в гражданскую одежду, вынул блокнот и по имеющимся там записям стал называть участников группы. Первого назвал военнопленного Василия и предложил показать его квартиру. Василий проживал на Захолынской улице в доме Давыдова с двумя девушками.

На момент ареста в доме находились Василий и Трепчукова Нина. Дело в том, что где-то в конце февраля 1942 года Трепчукова Нина и Тимофеева Лида предприняли попытку перейти линию фронта и пошли в направлении д. Кокошкино, где, как показал Чернышев Николай, Тимофеева Лида нарвалась на мину и погибла.

Со слов Кудряшовой Анастасии в Ржевский лагерь военнопленных привели одну партизанку и она сообщила девушкам о том, что Тимофеева Лида погибла во время перехода линии фронта. Так как она тогда лежала в лазарете, то по возвращении в лагерь ей рассказали об этом Соловьева и Игнатенкова.

Соловьева Татьяна Борисовна из Великих Лук, а Игнатенко Ольга Ивановна, 1922 года рождения, уроженка д. Ботали Куньинского района Калининской области, проживала

в д. Чачкино. Нарбут Александра на этот счет показала: 3 марта 1943 года в 120 запасном полку 30 армии встретилась с девушкой Чернявской или Черняховской Ниной родом из Торжка или Кувшиново, которая рассказала, что под Ржевом встречала Трепчукову Нину, живущую на нелегальном положении. Трепчукова говорила ей, что с Тимофеевой Лидой бежали из немецкого лагеря и хотели перейти линию фронта на сторону Красной Армии, но были обстреляны немцами. Тимофеева убита, а Трепчукова скрылась среди гражданского населения. Еще будучи в лагере, Нарбут узнала, что Трепчукова Нина тоже убита немцами, так как со склада выдали одной девушке пальто Трепчуковой Нины. После ареста Василия и Трепчуковой Нины пошли к дому Жильцовых.

О том, как происходил арест, показал сам хозяин дома Жильцов Михаил Тимофеевич, 1890 года рождения, уроженец д. Цыганово Кимрского района Калининской области, житель г. Ржева. В последних числах марта 1942 года на рассвете в дом вошли четыре вооруженных немца и русский переводчик, который обращаясь к нему, спросил: «Вы Жильцов Михаил?» и далее: «Где твой сын Алексей?» Жильцов Михаил указал на спящего сына. Переводчик приказал Алексею встать и одеваться. Отца и сына вывели на улицу и повели в направлении порта. Не доходя до Покровской церкви увидели у Немировской гостиницы группу вооруженных немцев и арестованных. Среди арестованных была одна незнакомая девушка. Дальше Еремеев повел к дому Латышева. По показанию Крюковой Ксении Павловны, 27 или 28 марта 1942 года на рассвете она услышала стук в окно дома и ворота. Когда она открыла дверь, вошла большая группа вооруженных немцев и с ними Еремеев Николай. Один из них на русском языке спросил: «Ты Латышев Кузьма?», а затем: «Поднимал ли ты сегодня советские брошюры, сброшенные с русского самолета?». Латышев ответил: «Никаких брошюр не поднимал». Тогда ему дали пощечину. Начался обыск, который длился около сорока минут. Искали везде, под полом, на чердаке, во дворе. В манжете пиджака брата обнаружили советскую листовку. После брата вывели на улицу. Выйдя сама из дома, увидела стоящих во дворе под охраной Персиянцева, Дмитриева и еще двоих.

Об аресте Дмитриева Константина его жена Дмитриева Анна Николаевна, уроженка и жительница Ржева, показала: «В дом зашли четыре немецких солдата, офицер, переводчик и Еремеев. Во время ареста она спросила у жандармского офицера, почему арестовали ее мужа. Он ответил: «Ваш муж бандит. За этой бандой они следят давно. Вы отлично знаете пленного Василия и Белякова».

За день до ареста Телешева к Дмитриеву заходил Гончуков Василий. В день ареста Дмитриева она видела Гончукова на Трудовой улице. В тот же день Дмитриева ходила в немецкую комендатуру и тюрьму, но ей никто ничего не сказал. На второй день, когда она стала спрашивать у полицейского тюрьмы, то с ним стоял один русский, высокого роста, худощавый, хромой, который ответил за полицейского: «Ваш муж находится в тюрьме». В это время к нему подошла его жена. Дмитриева сказала ей, что она счастливая женщина. Имеет возможность передать передачу и видеть своего мужа. На это она ответила: «Надо иметь подход».

Установлено, что этими лицами, которых показала Дмитриева, являлись: Егоров Алексей Михайлович, 1911 года рождения, уроженец Высоковского района и его жена Егорова Прасковья Михайловна, 1901 года рождения, проживавшие в Ржеве по улице Гражданская, дом 58, на квартире у Мамонтова Василия.

На третий день после ареста мужа к Дмитриевой Анне приходили жандарм и переводчик и допрашивали ее.

На четвертый день Дмитриева встретила Гончукова. Он работал на немецкой кухне, носил белую нарукавную повязку, проживал у Терентьевой Ольги Семеновны.

Последний раз она видела Гончукова в августе 1942 года, но разговора не произошло.

А сестра Некрасова Владимира — Некрасова Мария — так показала об аресте брата и Новоженова Владимира: «В последних числах марта 1942 года, часов в пять утра к ним в дом пришли вооруженные немцы. Среди них был офицер со светлой бляхой на груди. Ни с кем не разговаривая, они, увидев брата, схватили его и посадили в чулан. Туда же посадили и мать и ее. Новоженов в это время болел тифом. Лежал в детской кровати, укрытый одеялом с головой. Немцы не заметили его. Вскоре открылась дверь чулана и она увидела русского человека, одетого в зимнюю тужурку темного цвета с меховым воротников, в теплой шапке на голове и в кожаных сапогах, лет двадцати пяти, высокого роста, средней полноты.