Правда о «Зените»
Шрифт:
Орлов:
— Я был непосредственным свидетелем и участником того, как было принято решение о возвращении Садырина в «Зенит». Игры Доброй воли, Питер, 94-й год. Я, будучи руководителем пресс-службы Игр, сижу на трибуне «Петровского» вместе с Собчаком, с которым мы были неплохо знакомы еще с 91-го. Я даже был свидетелем того, как мило он по телефону называет свою жену Людмилу Нарусову — Ланя…
Смотрим легкую атлетику. Помню, Бубка тогда отказался от рекордных попыток из-за сильного ветра. И тут Собчак говорит: «Как сделать, чтобы футбол в Питере был?» Отвечаю:
Я тогда даже приврал, что Садырин мечтает вернуться в «Зенит» — хотя с самим Пашей на этот счет не говорил. Еще один мой аргумент был таким: «Предложить Садырину вернуться в "Зенит" — это будет элементарно благородно для города, который сделал его чемпионом, а потом отправил восвояси». И тут я увидел — подействовало! Собчаку самому было свойственно благородство, и он понял, что я имею в виду. «Вы правильно сказали», — ответил он. И велел своему помощнику Виктору Кручинину связать его с Садыриным.
А Пал Федорыч тогда только прилетел из Америки с чемпионата мира, где сборная выступила бесславно, но Саленко установил рекорд, забив Камеруну пять мячей. На следующий день должен был заседать исполком РФС. Вячеслав Колосков убеждал Садырина, что все в порядке, гарантировал ему, что тот останется в национальной команде.
Накануне вечером я позвонил Садырину, рассказал о разговоре с Собчаком. Подчеркнул что оба были трезвые — потому что мало ли чего по пьяной лавочке можно наговорить (Собчак практически не пил — разве что бокал красного вина). И попросил у него разрешения дать помощнику мэра его домашний телефон — мобильных тогда еще не было. Садырин разрешил.
Наутро, около полудня, сообщение ТАСС: Садырин освобожден от занимаемой должности, на его место назначен Романцев, который и повезет сборную на Игры Доброй воли, в рамках которых состоится товарищеский матч сборных России и мира. Вот тебе и обещания Колоскова! В два мне звонит Кручинин и рассказывает: Собчак уже в курсе этих перемен и хочет потолковать с Пал Федорычем. Я отвечаю: «Витя, ты думаешь, он после такого сообщения будет сидеть дома у телефона? Он наверняка где-то выпивает с друзьями, нервы успокаивает. Это же страшный удар!» Так, естественно, Кручинин и не дозвонился, и я посоветовал ему набрать Садырина следующим утром.
Так и есть: в десять утра он дозвонился. Они договорились, что уже в три Пал Федорыч прилетит в Питер и тут же поедет в Смольный. Позвали туда и меня, но я ехать не захотел. Помощник мэра сильно удивился: «Как же так, ты же организатор!» Отвечаю: «Я — комментатор». Зато мне дали возможность тем вечером выдать в телеэфир эксклюзивную новость о том, что Садырин был у Собчака на предмет будущей работы в «Зените». Анатолий Александрович тогда пообещал ему бюджет в четыре миллиарда рублей — правда, еще не деноминированных.
Ничего не знавший обо всем этом Мутко, увидев сюжет, едва не упал со стула — и потом долго меня ненавидел, поскольку все это прошло мимо него. Сейчас у нас с ним замечательные
Татьяна Садырина:
— Когда Паша получил приглашение в Питер, я, честно говоря, думала, что мы переезжаем туда надолго. Как он был воодушевлен, как хотел построить новый «Зенит»! Он же не терял интереса к команде — даже когда работал в ЦСКА, а «Зенит» прозябал в первой лиге, с болью говорил мне: «Какой же у них там дурдом!» И под Садырина нашли другие средства, чем были у клуба раньше. Так был велик в городе его авторитет.
Ему сначала позвонили от Собчака, пригласили на переговоры. Ездили дважды — сначала он один, потом мы вместе. Оба раза он был в костюме и галстуке, что на Павла Федоровича было совсем не похоже — он был простым человеком и предпочитал спортивный костюм. Говорил, что в цивильных костюмах ему неудобно.
Собчак ему понравился. Поговорили по делу, определились, потом выпили по рюмашке. Вернувшись, Паша спросил меня: «Как ты отнесешься, если мы переедем в Питер?» А как я могла отнестись? Мне хорошо там, где хорошо мужу. Но одно то, что он задал мне этот вопрос (даже если для себя все уже решил), говорило о его отношении ко мне.
Но знаете, что интересно? Контракт Павел Федорович с «Зенитом» не подписал — он сделал это гораздо позже, уже в процессе работы. Так же у него и в ЦСКА было. Такой он был человек, что все у него строилось на доверии. Бышовец бы так никогда не поступил — он не просто не стал бы работать без контракта, но даже и с контрактом, но не заверенным у нотариуса. И жил Бышовец в «Астории», тогда как Паша даже во время переговоров с Собчаком останавливался в своей старой квартире…
И потом — есть Собчак, а есть исполнители. И даже ту смешную для тренера по нынешним временам зарплату в две тысячи долларов, на которую они договорились, ему долго не платили. Проходит месяц, второй, я еще работать не пошла — и есть дома стало нечего. Потом один раз деньги заплатили. Но затем четыре месяца не платили ничего!
Приехала из Перми в гости мама Павла Федоровича. Разговорились, и я сказала, что он не получает зарплату. Она удивилась: «Но на работу-то он ходит! Это несерьезно!» Прошло еще некоторое время, и я начала говорить: «Паша, я захожу в магазин, смотрю в кошелек и думаю — нам купить пакет молока или батон хлеба? И то, и другое — не получается». А у нас и мама в гостях, и сын из института голодный возвращался, и собаку кормить надо. Ему все обещали и обещали, но не платили ничего.
И тогда мы с его мамой уговорили его не идти на работу. Только на третий день из клуба позвонили: «Пал Федорыч, вы заболели?» Он ответил: «Да вот жена не пускает, говорит, что сил у нее нет. И у меня нет — кушать хочется!» После этого, дней через десять, получил зарплату.
А ведь считается, что, когда Садырин пришел в «Зенит», там благодаря личным гарантиям Собчака было уже медом намазано. Как видим — с большими оговорками. 90-е годы…
Возглавив «Зенит», Садырин произнес слова, ставшие крылатыми: «Хочу выйти в высшую лигу и обыграть там "Спартак"».