Правда о «Зените»
Шрифт:
По-моему, Виталий Леонтьевич тогда по решению акционеров каждому то ли по 13, то ли по 20 тысяч долларов заплатил. На следующий год после дефолта 98-го года это были большие деньги. Ну так ведь «Зенит» и выиграл Кубок впервые за 5 лет! Хотя я не считаю, что подъем клуба начался с этой обеды. Будем объективны: это произошло чуть раньше…
Скромный Давыдов умолчал об одном факте, который сделал его успех особенно весомым. Можно сказать, даже уникальным. Кубок России разыгрывается с 1993 года — так вот, обеда «Зенита» в 99-м стала первой, которой смогла добиться немосковская команда. До того по два раза трофей завоевывали «Спартак» и «Локомотив», по разу —
В этой центростремительной тенденции, надо заметить, мало что изменится и в XXI веке. Из девяти розыгрышей Кубка России, прошедших после 1999 года, четырежды выиграет ЦСКА, трижды — «Локомотив», однажды — «Спартак».
И лишь один приз, в 1994 году, достанется периферийной команде. Правда, весьма непростой, политически чрезвычайно важной — «Тереку» из Грозного. Команду из Чеченской Республики в связи с этим успехом принял в Кремле президент Путин. Ни один другой клуб после победы в Кубке глава государства таким образом не привечал — только ЦСКА в 2005-м после триумфа в Кубке УЕФА.
«Зенит» в победном 99-м даже близко не был командой истеблишмента. За ним тогда не стояло никаких влиятельных политических сил — и тем ценнее успех Давыдова и его парней.
Впрочем, молодому тренеру суждено было руководить «Зенитом» еще лишь десять месяцев.
Что случилось? Да ничего особенного. Для начала «Зенит», как положено по традициям 84-го года, как следует погулял в ознаменование победы, решив, что сезон по большому счету уже удался. Демократ Давыдов вовремя щелкнуть хлыстом не смог, и пробуждение произошло только во втором круге. Итог — 8-е место, то есть откат с результатов предыдущего года на три позиции.
Давыдов:
— Может быть, я был не настолько жестким и требовательным, как Анатолий Федорович. И после победы в Кубке повел себя чуть-чуть демократично. Со многими из них я же еще выходил на поле в 97-м году, и где-то подсознательно они воспринимали меня как партнера по команде. А в те времена наш футбол и самосознание игроков еще не позволяли тренеру быть демократом. Но для того, чтобы это понять, у меня было мало опыта. А чтобы набраться его, нужно было время, которого не дали.
Обид на Мутко у меня теперь нет, хотя поначалу они в какой-то мере и были. Это жизнь. Наоборот, в некоторых ситуациях он меня поддерживал — скажем, после моего заявления об уходе предложил остаться на время в дубле, подумать, осмотреться. Антагонизма с его стороны я не чувствовал. Может, поначалу он и воспринимал меня как неопытного тренера — но искренне хотел, чтобы у меня получилось. Виталий Леонтьевич — дальновидный руководитель. И не всегда, кстати, он был диктатором. Мог по душам, как обычный человек, поговорить с любым футболистом или тренером. Сейчас мы, когда встречаемся, нормально разговариваем, с удовольствием вспоминаем какие-то приятные моменты. А их было немало.
Панов:
— Давыдова мы, конечно, уважали. И требования его выполняли. В конце концов, я по-настоящему и раскрылся как футболист при нем. Но для нас он был скорее как друг, свой мужик. Трудно было забыть о том, что еще недавно он был игроком и вторым тренером. У главного тренера должен быть непререкаемый авторитет, его решения не должны обсуждаться.
Как мы отреагировали на выигрыш Кубка? Для нас тогда двери были открыты в любое заведение. Игроков «Зенита» все знали и любили. Куда бы ни приходили —
Но той дисциплины, какая была при Бышовце до ухода в сборную, при Давыдове все-таки не было. Викторыч сыграл немалую роль в том, что мы выиграли Кубок, но измениться так, чтобы мы начали его полностью воспринимать как главного, не смог. Видимо, до конца не был уверен, как надо теперь себя вести — и иногда, когда надо было быть строгим и серьезным, шутил, а когда нужно было расслабить футболистов — наоборот, закручивал гайки.
Вот молодых, помню, он на сборах гонял безжалостно. Того же Аршавина бедного, Акимова, Нагибина. Ну это, может, и с лучшему. Если бы не гонял — может, Аршавин привык бы к расхлябанности?
Ремарка Панова насчет Аршавина (словосочетание «бедного Аршавина» звучит фантастически, не находите?) наверняка будет Давыдову приятна. Хотя при нем будущая европейская звезда не сыграла ни одного официального матча. Но то время придет совсем скоро.
А в канун сезона-2000 Мутко решил укрепить тренерский штаб, позвав на роль помощника Давыдова опытнейшего Юрия Морозова.
Давыдов:
— Я сам разговаривал с Морозовым на эту тему. В предыдущем сезоне мне помогали ровесники — Коля Воробьев, Сережа Приходько. Мутко предложил мне на выбор два варианта опытного помощника — Морозов и Бурчалкин. Я остановил выбор на Юрии Андреевиче. Мы с ним встретились около его дома в кафе, посидели. Он сказал: «Викторыч, ну давай работать! Это для меня будет лебединая песня».
Почему я на такое вообще пошел? Потому что был одним из самых молодых тренеров, и Виталий Леонтьевич думал, что мне в помощь нужна опытная рука. Объективно говоря, в то время я не был так уж готов к роли главного тренера, и поэтому отнесся к такому решению спокойно. У Морозова я сам еще выступал как игрок, и его тренерский опыт был известен всем.
Со стороны Юрия Андреевича я не чувствовал никаких подковерных игр. Уверен, что их и не было. Он не «копал» под меня, хотя я не ожидал, что уходить мне придется так быстро — после всего лишь пяти туров чемпионата-2000. Результаты-то были совсем не катастрофические — две победы, ничья и два поражения (Давыдов чуть ошибся: две победы и три поражения. — Прим. И. Р.). Тем более что в то межсезонье мне пришлось отказаться от группы опытных ребят — Вернидуба, Бабия, Кулькова, закончил карьеру Зазулин. Омоложенная команда требовала времени на притирку. Мне в той ситуации, возможно, не хватило опыта, а руководство ждать и терпеть было не намерено.
В результате я написал заявление об уходе, и тут Юрий Андреевич предложил мне остаться у него вторым тренером. Я решил отказаться, потому что понимал: чтобы Морозов почувствовал себя спокойнее и увереннее, бывший главный тренер не должен быть в штабе первой команды. И старался не лезть, не мешать, лишний раз не попадаться на глаза. Потому что это было бы некорректно.
Считаю, что поступил правильно. Ушел в дублирующий состав одним из тренеров, и Юрий Андреевич часто подходил и спрашивал: кто, по моему мнению, у дублеров выделялся, на кого бы я рекомендовал обратить внимание. У нас сохранились хорошие человеческие отношения, и мне это было приятно.