Правда об Ираке или Битва в Месопотамии
Шрифт:
А Питер Гелбрейт (20 лет знакомства с страной) издавал книгу «Конец Ирака» – та же линия на раскол. Пусть Вашингтон назовет это «реализацией права на самоопределение». И назовет это своей победой. Единственная верная стратегия выхода.
Президент Буш любил обозначать своих противников карточками – для наглядности. Так он собрал 22 карточки «наиболее разыскиваемых террористов», и в случае поимки того или одного ставил на фотографии большой крест. И постоянно шел счет: «Они убили троих наших. Я хочу знать скольких бойцов противника убили мы». 1 октября 2005 года он сказал по радио, что «мы убили сотни повстанцев и террористов». Буш обязал генерала Пейса, составлять соответствующие списки. Но Эбизаид и другие генералы считали такой счет постыдным.
Тень Вьетнама превратилась в популярную метафору. Буш стал считать, что
Вудвард задал роковой вопрос: «Каким он видит наиболее оптимистический сценарий окончания войны в Ираке».
205
Woodward B. State of Denial. New York: Simon and Schuster, 2006, p. 484.
Рамсфелд: «Это отвратительная работа. Это тяжело. Не существует лучшего сценария. Перед нами группа вызовов, природу которых наша страна не понимает. Противник быстро перемещается, у него нет конгресса или каких-либо других сдерживающих органов. Мы воюем первую войну в новом столетии». Репутацию Рамсфелда подтачивали тюремные новости, положение в Гуантанамо. Ударом по администрации (Hamdan v. Rumsfeld) стало решение суда остановить пытки в военных тюрьмах.
Президент Буш продолжал действовать в своем стиле отрицания негативного. Он так и не признал свою роковую ошибку с ОМП, с планами «демократизации» региона, с наращиванием смертоносных операций. Страна погрузилась в маразм массового убийства арабов, а президент продолжал отрицать очевидное. И он был популярен в первые девять месяцев после американского вторжения в Ирак. Но здравый смысл есть здравый смысл, который заставляет признать, что, не имея стратегии и путая правое дело с геополитическими планами, администрация Буша зашла в тупик.
Самые главные проблемы, которые американцам предстоит решать в Ираке в ближайшие месяцы и годы – конституционные переговоры относительно пределов федерализма в Ираке. Посол Залмай Хализад уговорил шиитов и курдов согласиться на такую конституцию, которая учитывала бы и некоторые права суннитов. И Вашингтону важно не озлобить всемогущий соседний Иран. США и Иран могут свернуть на дорогу взаимного примирения.
Глава семнадцатая
Ступор в Месопотамии
Вместо того, чтобы видеть свет в конце тоннеля, некоторые опытные обозреватели пришли к выводу, что Соединенные Штаты очутились в темной аллее, из которой нужно срочно бежать [206] .
206
Norton A. and Kazemi F. The Limits of Shock and Awe: America in the Middle East («Current history», January 2005, p. 4).
Не ОМП, а демократия
Администрация Буша, не найдя на складах Саддама Хусейна средств массового поражения, решила сделать главной причиной военного умиротворения послесаддамовского Ирака установление в нем «зрелой демократии» – как бы одномерное решение проблемы вместо многомерного. Как пишет Грегори Гос, «администрация Буша и все ее сторонники полагают, что распространение арабской демократии не только будет способствовать распространению американских ценностей, но и укрепит безопасность Америки. По мере распространения демократии в арабском мире, регион перестанет генерировать антиамериканский терроризм» [207] . Особую ненависть к демократии выказывают лидеры Аль-Каиды; они именуют ее еретическим учением и известны своими убийствами невинных афганцев только за то, что обнаруживали
207
Gause G. Can Democracy Stop Terrorism? («Foreign Affairs», September/October 2005.
Вторая половина месопотамской кампании прошла под знаком демократизации: «По мере того как демократия будет укреплять свои позиции в арабском мире, регион перестанет генерировать антиамериканский терроризм» [208] . Это мнение Грегори Госса – главы ЦРУ. Были мобилизованы силы обеих партий. Так в защиту «арабской демократии» выступила группа авторов во главе с Мадлин Олбрайт – Соединенные Штаты должны поддержать эволюционное развитие демократии во всем регионе Ближнего Востока [209] .
208
Gause G. Can Democracy Stop Terrorism? («Foreign Affairs», September/October 2005.
209
Albright M., Weber V., Cook S. In Support of Arab Democracy: Why and How. New York: Council on Foreign Relations, 2005.
В арабском мире демократия заняла некоторые позиции в Афганистане, Ираке, Ливане. Эти страны перестали спонсировать террористические организации – в отличие от Ирана и Сирии, поддерживающих «Хезболлу». Но растет оппозиция представлению о том, что элемент демократии является просто одним из политических элементов. Президент Буш и различные высокопоставленные деятели его администрации многократно настаивали на центральном характере продвижения демократии в контртеррористической стратегии Америки. Все больше ставится под вопрос то обстоятельство, что Буш и его администрация после фиаско поисков оружия массового поражения обратились к притягательности демократии.
Ключевой момент растущего ныне американского самосознания: «Демократия вовсе не обязательно выступает сдерживающим терроризм фактором» [210] . Эти американцы указывают, в частности, что такие авторитарные страны как Китай кажутся способными пресечь деятельность террористических организаций. Демократия лучше решает внутренние проблемы – но и здесь демократизация в неподготовленной стране ведет к иллиберальным режимам, а это немедленно увеличивает возможности для проявления насилия и войны. Яростные сторонники демократизации арабского мира фактически слепы в отношении неминуемых угроз безбрежного насилия и войны. Эти сторонники сознательно игнорируют высокий уровень антиамериканизма в мусульманском мире. И если некто (в данном случае сами американцы) посредством демократических выборов заставит население четко высказать свои взгляды, то на национальных выборах арабская улица выразит весь свой антиамериканизм.
210
«Foreign Affairs» January/February 2006, p. 117.
Американские демократические преобразователи стремятся попросту закрыть глаза на то, что в результате массовых выборов они получат во всем большом арабском мире исламистские правительства, которые вовсе не будут либеральными. Если либерализм необходим демократии для погашения терроризма и распространения международного сотрудничества, то демократизация, производящая иллиберальные режимы, вовсе не идет по этому пути.
К примеру: если американская администрация оказывает сильнейший нажим на сирийское правительство, то оно вольно и невольно увеличивает риск того, что Дамаск может пережить смену режима и к власти придут рьяные приверженцы демократии. Возможно, возникнет новая либеральная демократия и позиции Америки на Ближнем Востоке укрепятся. Но никоим образом не исключено то, что к власти в результате выборов придет исламистский режим, симпатизирующий иракским инсургентам, отторгнет сосуществование с Израилем и постарается распространить свое влияние на Ливан и Иорданию. Вот тогда это не послужит никаким американским интересам.