Правда в глазах смотрящего
Шрифт:
– Да иди ты! Ты прямо как Зина, она тоже все время загружала, типа, подумай, это полезно, будешь много думать - будет тебе просветление...
– Оно пришло.
– Оно пришло не из-за этого.
– А из-за чего?
– Из-за того, что ты оказалась в горящей церкви.
– А почему я оказалась в горящей церкви?
– А я откуда знаю?
– Ты знаешь.
– Намекаешь, что тебя направил туда бог?
– Вот именно.
– А меня, стало быть, он тоже направил?
– Ничто
– Даже то, что не должно происходить?
– Один бог решает, что должно происходить, а что не должно.
– Сдается мне, что твое просветление проходит. Ты опять начинаешь думать, как раньше.
– Я всегда так думала. Просто раньше я многого не понимала, а теперь бог помог мне понять. А ты стал его орудием.
– Всегда мечтал быть орудием.
– Не заводись. Иди лучше сюда.
2.
Зина вернулась довольно рано, не было еще и пяти часов вечера. Я сразу понял, что она покормилась, трудно с чем-либо перепутать радостный блеск в глазах, отражающий вселенскую любовь, бушующую внутри.
Зина застыла столбом на пороге комнаты, она смотрела на нас с Леной и тупо хлопала глазами, как стюардесса из неприличного анекдота, стоящая в туалете самолета и думающая, кто сидит за штурвалом. Впрочем, она быстро справилась с собой.
– Приветствую тебя, владыка, - сказала она.
– И вас, владычица, тоже приветствую. Поздравляю тебя, Сергей.
– С чем?
– спросил я, хотя и так уже все понял.
– Как с чем? С просветлением, с чем же еще. А вы, владычица, не знаю вашего имени...
– Лена. Просто Лена, и никакая не владычица.
– Вы что, вместе просветлились? Ни фига... простите, владычица.
– Хватит просить прощения, - заявила Лена и резко встала с кровати, не обращая никакого внимания на собственную наготу.
– Тебе не за что извиняться, думаешь, я никогда не слышала бранных слов? И вообще, какая я тебе владычица?
Зина смиренно наклонила голову.
– Благодарю вас, влад... гм... благодарю вас, Лена, за оказанную честь.
– Обращайся ко мне на ты, - перебила ее Лена, - и нечего говорить о чести. В ненужных формальностях нет чести.
Зина снова склонила голову.
– Ну что ты все время подобострастничаешь?
– высказалась Лена.
– Неужели боишься меня? Точно, боишься. Почему? А, поняла... хочешь?
Как ни странно, Зина поняла невысказанную мысль. Она растерянно кивнула, а на лице у нее появилось обалдевшее выражение.
– Разве...
– прошептала она.
– Разве, - согласилась Лена, - очень даже разве. Зря ты не дождалась.
– Я же не знала.
– Знаю, что не знала. Сходи, умойся, и больше не греши.
Зина выпорхнула из комнаты странной походкой, чудом разминувшись с дверным косяком. Я посмотрел на Лену и понял, что не знаю, что сказать.
–
– Это она тебя инициировала?
– Она.
– Она очень хорошая женщина, это видно с первого взгляда. Если уметь правильно смотреть. Почему она стала вампиром?
– Научный эксперимент.
– Да ну? И какие же дебилы его проводят?
– Служба защиты веры или что-то в этом роде, уже и не помню. Это в другом мире.
– В другом мире? Подожди-ка, лучше напрямую... ну ничего себе! Оказывается, параллельные миры и вправду существуют, а я думала, что это все бредни бесовского ящика. И газет бесовских. В них иногда такое пишут, типа, что вампиры супермаркет ограбили... стоп... это был ты!
– Мы с Зиной.
– Вы идиоты! Неужели по-другому нельзя было денег заработать? И зачем было устраивать представление в торговом зале? А, понимаю... упоение от новых возможностей, желание сделать все побыстрее, ощущение неуязвимости...
– Ты так легко роешься в моей памяти?
– Ну да, в этом нет ничего сложного. Ты тоже можешь.
– Я... я стесняюсь.
Лена звонко расхохоталась.
– Нашел чего стесняться! Когда людей кусал, небось, не стеснялся. Нет, нет, я не в упрек! Было и прошло, кто старое помянет, тому глаз вон. Хочешь исповедаться?
– Да иди ты! Знаешь, ты так изменилась, даже не верится, что это ты. Я теперь даже боюсь в тебя заглядывать.
– В тихом омуте черти водятся. Знаешь теорию насчет Аполлона и Диониса?
– Нет.
– Когда испытываешь сильные эмоции, необязательно их выражать. Экстаз может быть внешним и внутренним...
– Знаю. Я любил прислушиваться к твоим чувствам, когда ты молилась. У тебя так мощно крышу сносило...
– Тогда чему ты удивляешься? Я поняла нелепость ограничителей поведения и перестала стесняться. Знаешь, как меня достало быть серой мышкой! Все смотрят, как на идиотку, смеются почти что в лицо, богохульные анекдоты рассказывают... Но я на них не обижаюсь, мне открылось, что я и сама была хороша, потому что показное смирение суть лицемерие и фарисейство, надлежит не скрывать чувства, а... наверное, в глубине души я всегда хотела стать свободной. Короче, внутри я та же самая, загляни сам и убедись.
– Это-то и пугает.
– Нашел чего бояться!
– Ты так спокойно обо всем этом говоришь! Ты такая светлая, что светлее не бывает, и ты говоришь, что я антихрист, и одновременно по-дружески болтаешь со мной, мы занимаемся сексом...
– Зло побеждается не злом, но отсутствием зла. А ближнего надо возлюбить. Давай еще?
– Я не супермен.
– Это можно исправить.
– Нет уж!
– Почему? Разве мужчины не всегда этого хотят?
– Не в таких количествах. Завтра у меня и так задница будет болеть.