Правда - в молчании призраков
Шрифт:
— Что-то не так, господин сыщик? — он поморщился, но поправлять меня не стал.
— Хочу повторить свое предложение: попробуем познакомиться заново?
Так и знала. И что ему ответить? С одной стороны, что-то мне подсказывало, что не стоит с ним связываться, а с другой — любопытно стало, зачем я ему понадобилась. Не верила я во внезапную симпатию. Учитывая, как он относится к спиритам, вряд ли я так сильно ему понравилась, что он не поленился меня найти.
Прежде чем ответить, долго и внимательно на него смотрела. Несомненно, харизма и обаяние бьют точно и почти всегда попадают в цель. Почти. На этот
— Я обещаю подумать.
— И как же я узнаю о твоем решении?
— Приходите в бар, это самый надежный способ увидеться со мной.
— Ясно, — он усмехнулся, — не хочешь давать свой номер.
— Не хочу, — согласилась я с ним.
— А если я его найду? — он прищурился.
— Это будет целиком и полностью на вашей совести.
— Любишь загадки? — он немного подался вперед и понизил голос.
Я поступила так же, облокотившись о стойку, и приняв правила этой странной игры.
— Я — нет, моя жизнь состоит из них. Но вы — сыщик, вы должны любить, — я выпрямилась и улыбнулась, — будете что-нибудь еще?
— Нет, спасибо, Сана. Мне пора.
— Всего доброго.
Он расплатился и пошел к выходу, но на пороге обернулся и посмотрел не меня. В его глазах мелькнуло что-то, чему я не смогла дать определения, но этот взгляд меня отрезвил. Во что я вляпалась? Почему не отшила его сразу?
Глава 4
На следующий день я, как и планировала, поехала к маме. Наш небольшой и некогда уютный дом находился недалеко от Академии. Там, где жило большинство преподавателей и ученых, которых в Ингфоле тоже было немало. Вернее, уютным он быть не перестал, мама прекрасно вела хозяйство. В нем и сейчас, как и раньше, всегда было много гостей. То соседи, с которыми мама любила устраивать чаепития с собственноручно испеченным пирогом, то коллеги, потому что мама часто брала работу на дом. Как она все успевала, ума не приложу, удивлялась этому с самого детства. Хотя теперь у нее, конечно, больше времени. Папы нет, и я живу отдельно.
Иногда я, конечно, оставалась здесь на ночь, но это бывало не часто. Во мне этот дом вызывал слишком много воспоминаний. Я не могла находиться здесь подолгу. Даже одна ночь в своей комнате, в которой я когда-то проводила много времени, переносилась тяжело.
Первый год после окончания Академии, пока я еще жила здесь, я ложилась в постель, и мне все казалось, что вот-вот зайдет папа и пожелает мне спокойной ночи. Понимая, что этого не произойдет, я нередко засыпала со слезами на глазах.
Моя комната выходила на солнечную сторону и меня часто будили солнечные лучи. Просыпаясь вот так, как в детстве, я не сразу после сна осознавала, что на кухню я спущусь к одной только маме и буду завтракать в очередной раз, выслушивая, что я не должна менять своих планов на жизнь и раз уж я закончила обучение, должна пойти работать, куда и собиралась.
А когда я переехала и устроилась в бар, выслушивала, что неправильно поступаю со своей жизнью. Работу в баре мама не считала зазорной, как ни странно, но не оставляла надежды, что однажды ее дочь образумится и все же пойдет работать по профессии. Поэтому я не очень
Но как бы то ни было, иногда я начинала скучать по маме, и тогда приезжала сюда, чтобы в очередной раз понять — моей дочерней любви надолго не хватает.
Вот и сейчас я стояла на пороге родного дома и решала, оставаться сегодня на ночь или нет. Глубоко вздохнула, открыла дверь и шагнула внутрь.
Меня тут же подхватило волной воспоминаний. Небольшая прихожая, справа — зеркало, слева — вешалка для верхней одежды, на которой сейчас одиноко висело мамино легкое пальто, а когда-то на ней свободного места не было от наших с папой пиджаков и курток. Мама всегда ругалась, она жуткая аккуратистка и не любит лишних вещей под рукой.
Рядом — подставка для зонтов с одним единственным темно-бордовым зонтом. Свой фиолетовый с серебряным узором я забрала с собой, а папин мама убрала, как и все остальные его вещи. Не выбросила, но сложила в дальний угол. Теперь в доме каждая мелочь кричала о том, что мама живет одна.
В груди неожиданно кольнуло, все-таки это я уехала, оставив ее здесь. Я повесила на вешалку куртку и разулась. Прошла по коридору и из кухни до меня донесся изумительный запах печеных булочек с корицей. Я вдохнула глубже, и улыбнулась — запах детства, раньше мама всегда делала их по выходным. Интересно, она испекла их к моему приезду или есть еще какой-то повод? Я не говорила, что приеду именно сегодня, сказала просто — на днях.
— Мам! — позвала я, но из кухни мне не ответили.
Я прошла дальше, заглянула в гостиную — никого, подошла к лестнице и, заглянув наверх, еще раз позвала:
— Мама!
И снова тишина. Странно. Из глубины дома донесся какой-то шум, а потом кто-то громко чихнул. Я прошла по коридору и увидела открытую дверь в подвал, откуда и доносился шум. Внизу горел свет, что мама там забыла? Я спустилась по лестнице и увидела маму в окружении коробок и старого хлама.
— Мама? Что ты здесь делаешь?
— Ох, Сана, — она заметила меня и улыбнулась, на миг от этой улыбки стало тепло-тепло, ровно до того момента, как мама снова отвернулась и ровным, хорошо поставленным преподавательским голосом сказала, — хорошо, что ты приехала. Помоги мне, — и начала снимать коробки с верхних полок.
Я уж было подумала, что она спустится с небольшой стремянки, чтобы обнять меня, но… это мама, сначала она закончит дело, а потом уже все остальное. Если вспомнит. Я покачала головой, и пошла ей помогать.
— Решила выбросить старый хлам, — пояснила она, подавая мне коробки.
Наш подвал представлял собой печальное зрелище. Этот дом принадлежал еще папиным родителям, и здесь было достаточно хлама. Старая мебель, одежда, много старинных вещиц вроде песочных часов и настольных ламп, старые учебники, тетради и книги с рецептами. От всего этого действительно давно стоило избавиться, ничего ценного или нужного здесь уже не было. Просто раньше руки не доходили, а теперь у мамы появилось время. Именно в тот день, когда приехала я. Совпадение, конечно, но какое-то грустное.