Правда - в молчании призраков
Шрифт:
Подошла и не слишком изящно села на стул. Состояние мое было препаршивым, и выглядела я, наверное, примерно так же, потому что после приветствия Макс удивленно спросил:
— Что с тобой?
— Не выспалась, — пояснила я, поморщившись, — поздно легла и утром не услышала будильник.
— Ясно, — он беззлобно усмехнулся, — тогда кофе тебе нужен покрепче.
Макс подозвал официантку и сделал заказ. После того, как девушка ушла, на столешнице засветился ровным голубым светом символ тишины, как и в прошлый раз,
— Может, подождем, пока принесут кофе, и ты окончательно проснешься? — спросил он, закуривая сигарету. Я вскинула бровь, почему-то мне казалось, что Макс не курит. Ну да это не мое дело, тем более что с дымящейся сигаретой он выглядел еще более привлекательно.
— Говори сейчас, — я отрицательно качнула головой.
— Как скажешь. Я смотрел материалы дела, изучил все, что там есть, результаты осмотра места смерти, рабочего кабинета в вашем доме, опросы друзей и коллег.
— Ну и, — поторопила я.
— И не нашел ничего странного. Все выглядит так, будто в один, ничем не примечательный день, после очередной лекции он зашел к себе в кабинет, и там ему стало плохо. Никаких странностей в поведении незадолго до смерти никто не заметил.
Мою сонливость окончательно смыло волной разочарования. Совсем не это я ожидала услышать от него.
— И ты позвал меня, чтобы сказать, что ничего не нашел? — поинтересовалась я тоном заправской стервы.
— Может, я просто хотел увидеть тебя? — ни капли не смутился он.
— Тогда тебе нужно было назначать встречу вечером, чтобы я успела убрать круги под глазами от недосыпа.
Я начала злиться. За каким чертом было заставлять меня вставать утром и бежать в эту чертову кофейню, если сказать «прости, я облажался» можно было и по телефону?
— Не злись, — примирительным тоном сказал он, — есть и хорошие новости. Я показал результаты вскрытия знакомому эксперту, он утверждает, что такие поражения сердца возможны только при физическом воздействии. Никаких следов на теле обнаружено не было, но добраться до сердца через закрытую грудную клетку невозможно, а это значит, что имело место магическое вмешательство.
— То есть, — я подалась вперед, — это значит, что моего отца все-таки убили? — злость прошла, и я не поверила своим ушам. Неужели хоть кто-то смог разглядеть что-то необычное.
Нам принесли кофе, и мы ненадолго отвлеклись от разговора, хоть символ тишины надежно скрывал наши слова от посторонних, мы все равно дождались пока, официантка поставит чашки на стол и уйдет. И только тогда Макс ответил:
— Пока это значит только то, что без магии в этой истории не обошлось, что, в общем, не удивительно.
— Поясни.
Он на минуту замолчал, пристально глядя на меня, а потом осторожно заговорил, будто подбирая слова:
— Я бы не стал пока утверждать, что это убийство. Твой отец был
Он не верит. Думает, что в этом деле все прозрачно и ясно. Второй раз за полчаса он убивает во мне надежду. Я вздохнула и тут только окончательно поняла, что именно он сказал.
— Погоди. Почему ты решил, что мой отец проводил какие-то эксперименты? Он был историком. Да, он специализировался на истории магии, но ведь история — не тот предмет, где проводятся лабораторные и практические занятия.
— Он тесно дружил с заведующим кафедрой магии символов.
— Да. Я знаю, Питер Стоуман, он часто бывал у нас в гостях, что с того?
— Сана, у твоего отца был пытливый ум, он любил магию в любом ее проявлении, он собрал огромную коллекцию разных артефактов и других магических предметов. Неужели ты думаешь, что ему было интересно просто читать лекции по истории?
— Все это ты узнал из сухого отчета? — недоверчиво спросила я.
— Нет, я говорил с его бывшими студентами. Они много рассказали о нем.
— Я думала, ты будешь говорить с другими преподавателями в академии.
Мне бы этого не хотелось, но когда я поняла, что Макс не может не пойти в академию с вопросами, было уже поздно предупреждать, так что мне оставалось лишь надеяться на его сообразительность, и он не подвел.
— В этом случае о моем интересе узнала бы твоя мама, а мне показалось, что ты этого не хочешь.
— Спасибо за понимание, — пробормотала я, и отвернулась к окну.
— Сана, ты никогда не задумывалась, что могла чего-то не знать о своем отце? — осторожно спросил он.
Если бы пять лет назад, за день до его смерти, мне сказали: «Ты не знаешь своего отца», я бы посмеялась. Но сейчас я вынуждена была признать, что сидящий напротив меня сыщик прав. Не то, чтобы я совсем ничего не знала о папе, но кое-что, похоже, действительно прошло мимо меня.
Его убили. Что это? Интуиция или что-то другое, но я знаю, что это так. Вот только кому понадобилось убивать простого преподавателя истории? Нет ответа. А это может значить только одно — отец и правда занимался чем-то, о чем я не имею ни малейшего понятия.
— Хорошо, допустим, ты прав, — согласилась я, — но эксперименты на себе?
— Согласен, Винсент Амбери не стал бы так рисковать, — задумчиво сказал Макс.
— Макс, — позвала я, — если ты мне не веришь, просто скажи и можешь забыть об этом. Я не стану больше ничего с тебя требовать.
— Я не сказал, что не верю, — он твердо посмотрел мне в глаза, — просто пытаюсь представить причины, по которым это могло произойти.
— Хорошо, — сказала я, делая глоток кофе, — а тот мужчина с фотографии, рядом с моим отцом? Ты узнал, кто это?