Правда
Шрифт:
Слёзы полились вновь.
– Я лгала тебе. Лгала много раз. Я позволила всему этому случиться.
– Дорогая, рядом с Энтони Роулингсом каждый позволяет чему-то происходить. Что ты могла сделать? Думаешь, если бы ты дала ему отпор, он бы отступил?
Клэр не могла ответить. Она не хотела все это обсуждать. Голова раскалывалась от боли.
– Позволь мне кое-что тебе сказать: может быть и не физически – подобно тому, что ты испытала, – но мы все жертвы твоего бывшего мужа. Задумайся на минуточку, разве бы мы позволили тебе отправиться в тюремное заключение, не говоря уже о тюрьме, если бы не боялись того,
Клэр недоверчиво уставилась на Кортни, вытирая нос тыльной стороной ладони, и спросила:
– Что ты имеешь в виду под словом «боялись»?
– Я имею в виду, были напуганы. Мы раскрываем все карты, правильно?
– Клэр кивнула, и Кортни продолжила: - Мы все знаем, что у Тони есть власть – много власти. Брент не готов уйти на пенсию, и у него нет никакой возможности уйти от Тони. Кроме того, большая часть наших денег завязана на акциях «Роулингс Индастриз», или так было. Мы никогда не обсуждали страх физического возмездия, но Брент убедил меня, что наши жизни и, возможно, жизни наших детей пострадают от тех невиданных последствий, которые наступят, если мы раскроем правду об этой информации.
– И когда вы узнали об этом?
– Незадолго до твоего развода. Файл находился на флешке, которую доставили из офиса Эвергрина. Что-то мне подсказывает, что его там не должно было быть, а Брент не должен был его прочесть.
Клэр повернула голову к мягкой подушке и выдохнула. Медленно. Она села и посмотрела прямо в глаза подруге. Она и в правду потеряла дар речи и чувствовала себя абсолютно не в своей тарелке, в груди бушевала невыносимая буря эмоций.
– Клэр, я понимаю, почему ты мне не сказала. Но мне бы очень этого хотелось. Я чувствовала, что все не так, как кажется на первый взгляд. Честно говоря, я и не представляла себе всю чудовищность ситуации. Я понимаю, что ты не могла ничего мне рассказать.
– Если бы я рассказала, то мне бы не позволили с тобой встречаться.
– Откуда-то из глубины вырвалось рыдание, похороненное под гнётом лет.
– Ты была мне нужна.
Две женщины обнялись так, как не обнимались никогда раньше. Через минуту Кортни начала смеяться:
– Неужели ты не рада, что проделала весть этот путь для вот такого веселья?
Клэр посмотрела в её честные голубые глаза, но теперь покрасневшие, как и её собственные, и хихикнула:
– Прямо сейчас я не так в этом уверена.
– А я - да. Мне нужно было сообщить тебе, что нам все известно. Что мы понимаем. И если по каким-то причинам ты чувствуешь свою ответственность или считаешь, что заслужила произошедшее… то ты, увы , заблуждаешься. Я уже как-то тебе говорила: я любила и ненавидела твоего мужа. И это, наверно, до сих пор так. Он способен на замечательные поступки. Мы просто никогда не знали, где та грань, за пределами которой он способен на ужасные вещи.
– Кортни продолжила: - Клэр, ты святая за то, что любила его вопреки всему. Пожалуйста, никогда не думай, что ты это заслужила. Никто не должен переживать то, что пережила ты.
– Кортни покачала головой. – Но я до сих пор думаю – по-настоящему верю, что он любил тебя. Верю, что и ты тоже его любила. Как его друзья, мы беспокоились, что он нужен женщинам только из-за денег. Но относительно тебя у меня никогда не было такого ощущения.
– Как бы мне хотелось все объяснить, - ответила Клэр.
– Чёрт,
– Клэр улыбнулась печальной улыбкой.
– Думаю, это правда. Любовь и ненависть - очень близкие эмоции, обе сильные и всепоглощающие. Когда он оставил меня в тюрьме и даже сегодня я постоянно борюсь с этими двумя эмоциями.
– Клэр покачала головой.
– Знаю, что это бессмысленно. Просто, когда он был хорошим, то мог быть очень хорошим. А когда нет … Б ыло так… в общем, было постоянно много стресса и давления.
– Клэр подумала о Бренте.
– Д умаю, ты меня понимаешь. Если бы кто и мог понять, так это ты и Брент. Такой же стресс я видела на лице Брента.
Кортни кивнула.
– Я рада, что ты веришь мне. Мы хотели тебе помочь. Но не были уверены, что это окупится. Дорогая, эти деньги не были выброшенными. Они больше чем просто стоили того.
Клэр выпрямилась. Рот открылся от удивления. В конце концов, она смогла выдавить:
– Боже мой, так это были вы?
Кортни снова кивнула в знак согласия:
– Конечно, заполненное прошение. Только адвокат знает, как это всё заполняется. Брент – адвокат.
Голос Клэр зазвучал пронзительно от удивления и благодарности:
– Позволь мне вернуть тебе эти деньги. Я могу даже сейчас. Я продала украшения.
– Нет. Считай, что эти деньги - расплата. Мы были беспомощны и хотели сделать хоть что-нибудь, чтобы прекратить то, что с тобой происходило. Как ты сказала, это был риск – отличный риск, который окупился.
Клэр снова её обняла.
– Так это правда, Брент и правда мне верит.
– Я же сказала, что да.
– Я знаю, что ты сказала … но он на самом деле верит. Просто, когда он приходил в тюрьму…
Кортни прервала её.
– Его предупредил Тони. Он сказал, что записи из тех комнат для посещений могут быть доступны за определённую плату. А еще то, что посещение строго деловое.
– Тони когда-нибудь смотрел те видеозаписи?
Кортни улыбнулась.
– Не знаю. Брент надеялся, что он смотрел.
– Почему?
– Потому что, когда Брент вернулся домой, он был под мощным впечатлением от тебя. Он не знал, чего ожидать, и не хотел встречаться с тобой лицом к лицу.
– У него не было выбора, не так ли?
– Нет, не было. Но уже после он все равно был рад, что поехал. Он говорил о твоей силе, несгибаемости и решительности. Не знаю, помнишь ли ты, но ты попросила его передать Тони, чтобы тот подал иск о клевете, и что ты была бы рада свидетельствовать перед более обширной аудиторией.
Клэр ухмыльнулась и согласно кивнула – она так и сказала.
– Конечно же, Тони не сказал бы Бренту, чем такой иск обоснован, но Брент знал. А еще он знал, что Тони ни за что не подаст в суд. Ведь это была своего рода глупая манипуляция. Честно говоря, мы не знаем, была ли её задачей причинить боль тебе или Бренту, но, могу тебе признаться, это вдохновило Брента.