Праведник поневоле
Шрифт:
Горевший в ее глазах огонь желания взволновал его даже больше, чем ее поза. Восставшая плоть уперлась в стеснявшую ее одежду, сердце неистово колотилось…
Верджил провел рукой по ноге Бьянки и, взявшись за край панталон, разорвал их. Опустившись рядом на колени, он наклонился к ней и стал целовать бретельки сорочки, пока соски ее грудей, выступавших над корсетом, не напряглись в нетерпении. К каждому из них он по очереди припал губами.
Раздеваясь, Верджил не сводил глаз с прекрасного, раскинувшегося перед ним тела Бьянки. Охваченная страстью, она завороженно
Достав из кармана жилета часы, Верджил взглянул на них и положил их рядом с кроватью возле свечи.
– Скорее, – шепнула Бьянка, протягивая к нему руку.
– Нет. – Сняв с себя рубашку, а затем и белье, Верджил встал перед ней и, положив ее ногу себе на плечо, стал целовать внутреннюю часть ее бедра. – Не надо спешить.
Прижавшись щекой к ее спине, он отмечал поцелуями каждый позвонок, спускаясь все ниже, к ягодицам и бедрам, и, наконец, добравшись до подвязки на чулке, все еще остававшемся на одной ноге Бьянки. Тугой корсет – возбуждающее препятствие – был давным-давно снят.
Умиротворенно вздохнув, Бьянка пошевелилась, устраиваясь поудобнее на подушке и подставляя Верджилу тело для интимных поцелуев, которым он научил ее в этот раз.
Ее закинутые за голову руки, прижатая к простыне щека, призывные изгибы ее тела, даже когда она отдыхала, говорили о невероятной чувственности, пробуждая у Верджила ответное желание.
– Скоро рассвет. Мне нужно идти. – Он перевернулся на спину и прижал Бьянку к груди. Занимавшийся день напомнил ему о намеченной на это утро встрече, идти на которую Верджилу не хотелось, и не только потому, что приходилось расстаться со столь замечательной любовницей.
Бьянка недовольно вздохнула, точно смена дня и ночи представляла досадную помеху, придуманную специально для того, чтобы ограничить их с Верджилом свидание.
– Ты придешь вечером?
– Нет.
– Никто не узнает. Ты же остался на эту ночь, и…
– И, если повезет, все пройдет так же гладко в следующий раз? Но это значит лишний раз искушать судьбу. Все остается по-прежнему, дорогая.
Как тяжело это слышать. Вздохнув, Бьянка грустно поцеловала Верджила.
– Невозможно испытывать судьбу более чем ты сегодня.
– Я решил: двум смертям не бывать, а одной не миновать.
Он, мягко отстранив Бьянку, встал с постели. Она в полудреме наблюдала за ним. Одеваясь, Верджил изо всех сил старался не показывать своего отвращения ко всему, что составляло заключительную часть их свидания. Взгляды на часы, необходимость соблюдать унизительные предосторожности очень напоминали ему визиты к женщинам, которые никогда не становятся женами. Увы, Бьянка, словно порхающая над пламенем бабочка, рискует попасть в их число.
Верджил встал рядом с кроватью и посмотрел на нее. В их глазах, устремленных друг на друга, отразилось впечатление о проведенной вместе ночи. Он позволял себе
Тыльной стороной ладони он скользнул по щеке Бьянки. О, она так прекрасна! С какой радостью и непосредственностью она отдавалась страсти! Ему доводилось встречаться с женщинами, целуя которых он ничего не чувствовал; Бьянка же благодаря своей способности во всем видеть чудо умела самую изощренную любовную игру возвысить до священного ритуала.
– Ты это серьезно? Когда мы занимаемся любовью, я каждый раз слышу твои признания в любви. Ты отдаешь себе отчет в своих словах? – Верджил с удивлением услышал этот вопрос, произнесенный им вслух.
– Если бы я говорила это просто так, ты сейчас не стоял бы возле моей постели. Я знаю, чем рискую, и одно только удовольствие того не стоит.
Верджил полагал, что так оно и есть, и был рад услышать это из ее уст. Ее слова воскрешали в нем надежду на то, что все кончится хорошо. И уж если судьба сулит им страдания, то пусть лучше любовь, а не низменные страсти станут тому причиной.
– Раз ты любишь меня, дорогая, я могу подождать еще немного.
Глаза Бьянки лучились любовью и участием. Никто не понимал его так, как она.
– Ждать чего, Леклер? Пока ты не примешь решения, как быть со мной, бросить ли меня или любить по-прежнему?
Бьянка не переставала изумлять Верджила.
– Наверное, и то и другое. Однако думаю, мне скоро останется только одно.
Выйдя в темный коридор, Верджил бесшумно притворил за собой дверь. Из окон на первом этаже сочился тусклый свет. В темноте он нащупал перила и, тихо спустившись по ступеням, перешел на черную лестницу, которая вела на кухню.
В расположении комнат первого этажа он ориентировался хуже и потому продвигался вперед, держась за стены. Рядом с дверью, которая, как полагал виконт, выведет его наружу, он вдруг столкнулся с кем-то, кто так же, как и он, пытался ощупью найти проход.
– Какого черта… Кто, черт возьми…
– Проклятие! Смотри, куда идешь! Оба замерли на месте.
– Уидерби?
– Леклер!
– Ты сюда или отсюда?
– Господи! Леклер! До чего неловко!
– Полагаю, в этот час ты отсюда. Дверь где-то здесь.
– Конечно. О Боже! – Корнелл Уидерби отступил назад на несколько шагов и начал оправдываться.
– Ладно, идем – потолкуем на улице.
Когда предрассветная прохлада ударила им в лицо, Уидерби предпринял новую попытку объясниться:
– Я знаю, это похоже…
– На то, что ты вступил в связь с моей сестрой Пенелопой. Ведь ты был у Пен, не так ли? Потому как, если ты был у Шарлотты, я обязан буду убить тебя, а мне очень не хотелось бы убивать старого друга.
– Шарлотта! О Зевс! О боги! Да за кого ты меня принимаешь? Что до Пен, то уверяю тебя, я преклоняюсь перед ней и нежно люблю ее. Перед богинями не преклоняются так, как я преклоняюсь перед ней. Женщина с такой прекрасной, нежной душой и…