Правила больших мальчиков

Урбан Марк

Ньюман также создал региональные подразделения по борьбе с преступностью и разведке в каждой из трех региональных штаб-квартир КПО. Подразделения были совместно укомплекто­ваны сотрудниками уголовного розыска и Специального отдела, так что деятельность двух де­партаментов стала взаимосвязанной.

Руководители ИРА становились все более обеспокоенными эффективностью процесса допросов в сочетании с введением более длительных сроков содержания под стражей в соответствии с За­коном о предотвращении терроризма. На судебном процессе в Дублине в 1978 году суд заслушал выдержки из внутреннего документа ИРА, который был найден у Шеймуса Туоми, ведущего члена Временной ИРА, когда он был арестован. В нем говорилось, что «приказы о трех-

и семид­невном содержании под стражей ломают «добровольцев», и это вина Республиканской армии за то, что она не привила «добровольцам» психологической силы сопротивляться допросу».

В документе Туоми также обсуждалась неэффективность командной структуры ИРА и необходи­мость реорганизации. Именно к такой перестройке Айвор Белл и Джерри Адамс уже обраща­лись в тюрьме Мейз.

До этого «добровольцы» были сгруппированы в роты. Обычно в них находилось от десяти до тридцати человек, а не девяносто или сто, как это обычно бывает в армиях. Роты были сгруппи­рованы в батальоны, в состав которых входили «добровольцы» (активные террористы) и вспомо­гательные подразделения. Члены вспомогательных подразделений представляли собой своего рода «папочкину армию», состоящую из стариков и молодежи, которой не хватало опыта для включения в действующие подразделения. Предполагалось, что вспомогательные силы должны быть доступны для защиты националистического сообщества в случае крупного межконфессио­нального конфликта и в то же время, для выполнения менее деликатных задач. В Белфасте и Дерри батальоны были сгруппированы в бригады.

Использование военной терминологии для описания своих подразделений было частью попытки «временных» укорениться в традициях повстанческого республиканизма, который почти шесть­десят лет назад завоевал независимость для Юга, Республики Ирландия. Затем ИРА развернула обширные вооруженные силы, организованные обычным образом. Пропаганда Шинн Фейн все­гда пыталась изобразить «временных» как солдат, ведущих борьбу, сходную с борьбой француз­ского Сопротивления во время войны, и следующих традициям вооруженного республиканизма, которые сделали возможным образование Ирландской Республики. Возможно, из-за этого орга­низация сохраняла более высокую степень контроля над своими членами и была способна на бо­лее масштабные операции, чем другие полувоенные группировки.

Однако такая организация привела к ряду проблем. Самым важным было то, что слишком много людей знали, кто есть кто в их местной инфраструктуре ИРА, что делало организацию уязвимой для информаторов. Кроме того, поддержание административной структуры рот требовало вер­бовки слишком большого числа ненадежных людей и заставляло большое число тех, кому мож­но было доверять, заниматься организационной работой, а не оперативной деятельностью.

В рамках реорганизации люди, которые фактически совершали акты насилия, должны были быть перегруппированы в ячейки. ИРА опиралась на пример городских партизанских движений в странах Латинской Америки, которые с большим успехом использовали ячейки в 60-х годах. Вместо того чтобы боевик знал личности своих вышестоящих командиров, экспертов по взрыв­чатым веществам, квартирмейстеров и членов других подразделений, в будущем он мог бы под­держивать контакт только с тремя или четырьмя другими членами своей собственной ячейки. ИРА назвала свои новые группы подразделениями активной службы (ПАС). Только командир ПАС будет иметь контакт со следующим уровнем иерархии.

ИРА сократила командный состав на уровне рот, а также ликвидировала многие батальоны. Они были оставлены бригадам в Белфасте и Дерри, хотя этот термин продолжал использоваться группами в других местах. Были небольшие подразделения в Южном Арма, Ньюри, восточном Тайроне, среднем Тайроне, западном Тайроне, северном Дауне, северном Антриме и Северном Арма, а также по ту сторону границы в Республике, в Донегале и Монахане. Предполагалось, что только командир и, возможно, его адъютант

или помощник должны знать все детали пред­стоящей операции. Они приказывали ПАС выполнять различные задания для различных групп, наблюдающими за целью, угоняющими транспортные средства и фактически осуществляющи­ми атаку.

Бригадир Гловер в своем докладе «Будущие тенденции терроризма» отметил, что «благодаря реорганизации в ячейки Временная ИРА стала менее зависимой от общественной поддержки, чем в прошлом, и менее уязвимой для проникновения информаторов». Дело было не в том, что разведывательные службы не могли найти информаторов, а скорее в том, что объем знаний, до­ступных любому «добровольцу», значительно сокращался. Личности многих мужчин и женщин из ИРА по-прежнему были широко известны в сплоченных сообществах Терф Лодж в западном Белфасте или Креггана, но реорганизация означала, что люди были менее осведомлены о том, чем они занимаются на самом деле.

Переход от «еще одного толчка» к «долгой войне» и от рот к ячейкам, наряду с увеличением числа обвинительных приговоров, основанных на признаниях, означал сокращение числа чле­нов ИРА. Патрик Бишоп и Имон Малли в своей авторитетной книге «Временная ИРА» подсчита­ли, что число активных членов сократилось примерно с 1000 в середине 1970-х годов до при­мерно 250 десять лет спустя. Снижение произошло, несмотря на освобождение многих людей, отбывавших короткие сроки тюремного заключения, что было предсказано бригадиром Глове­ром в его докладе. Он полагал, что ожидаемое освобождение 761 члена республиканских и лоя­листских полувоенных группировок в течение трех лет после завершения его доклада в 1978 го­ду, подпитает террористическую кампанию.

Собственная оценка бригадиром численности личного состава «временных» была завышена. Он полагал, что у них насчитывается 1200 активных членов. Это контрастировало с публичными заявлениями армии, в которых обычно подчеркивался небольшой размер организации, но также показывало, что армейская разведка немного отставала в понимании сокращения, к которому приведет реорганизация. К середине 1980-х годов некоторые армейские офицеры предполагали, что активных членов ИРА насчитывалось всего пятьдесят, что, по-видимому, было преднамерен­ной недооценкой. По моим оценкам, численность сил «временных» оставалась между 250 и 350 активными членами, то есть теми, у кого были средства и кто был готов убивать, в течение деся­тилетия после реорганизации.

Что не вызывает сомнений, так это то, что Армейский совет ИРА использовал реорганизацию для отстранения многих членов, которых они считали вспыльчивыми, нелояльными или склон­ными к срыву на допросах. Те, кто остался, представляли собой смесь разных типов. Были та­кие, как Мэри Фаррелл, позже убитая в Гибралтаре, которые получили хорошее воспитание в среде среднего класса и образование в монастырской школе. С другой стороны, были озверев­шие сыновья районов, которые могли жить с криками людей, чьи коленные чашечки они разда­вили бетонными блоками. Интеллектуалы стремились не только к командным должностям: люди с особыми навыками привлекались к изготовлению бомб и к разведывательной работе в самой ИРА.

Большинство людей, присоединившихся к «временным» как члены, находились под глубоким влиянием своего окружения. Марк Леннаган вступил в ИРА в конце 1970-х годов после того, как лоялисты подорвали бомбой дом его семьи. Впоследствии он был осужден за попытку устроить засаду на армейский патруль в 1982 году и, находясь в тюрьме Мейз, отказался от насилия. В ин­тервью для программы BBC «Ньюснайт» Леннаган сказал мне: «В то время [ИРА] была очень популярна, в ней состояли все, это было равенство... было много самобытности, статуса, прести­жа, самоутверждения – всего такого рода вещей … вся субкультура западного Белфаста очень политизирована, это дает отличное представление о «1916» [Пасхальном восстании республи­канцев против британского правления], о вашей идентичности».