Правила больших мальчиков

Урбан Марк

Идея о том, что мученичество увеличивает поддержку ИРА и поэтому его следует избегать лю­бой ценой, была высказана несколькими офицерами в Лисберне в период с 1977 по 1978 год. Но другие более убедительно утверждали, что устраивать засады было целесообразно, главным об­разом потому, что они удерживали других от совершения террористических преступлений. Те­перь баланс сил в споре изменился.

Джеймс Гловер уже написал строго засекреченный документ, в котором изложил свою убежден­ность в необходимости существенных изменений в организации военной разведки, когда он еще был бригадным генералом в Лондоне. Он знал, что разведданные являются ключом к предотвра­щению террористических актов и что получить

их будет сложнее после перехода ИРА к структу­ре ячеек. Генерал-майор Гловер много лет спустя подытожил свое предпочтение агентам, а не за­садам в интервью телепрограмме Би-би-си «Панорама»:

– Я всегда говорил: «Приведите мне террориста, который может работать на меня, а не давайте мне мертвого террориста».

Хотя генерал-майор Гловер работал в 1979 году на того же командующего войсками в Северной Ирландии, генерала-лейтенанта Кризи, который ранее выступал за агрессивное использование сил специального назначения, произошли и другие изменения на высших уровнях. Рой Мейсон, госсекретарь, который верил в оказание военного давления на ИРА, был заменен после победы консерваторов на всеобщих выборах в мае 1979 года Хамфри Аткинсом. И хотя главный констебль Кеннет Ньюман изначально соглашался с развертыванием САС, он все более скепти­чески относился к тому, чего они могут достичь в сложных обстоятельствах Северной Ир­ландии. Многие офицеры Королевской полиции Ольстера считали случай с Бойлом в Данлое экстраординарным проявлением некомпетентности армии. И в то время как Лисберн считал опе­рацию в Баллисиллане «успешной», офицеры RUC расценили этот случай как пропагандист­скую катастрофу для сил безопасности.

Между новым командующим сухопутными войсками и Королевской полицией Ольстера сло­жился консенсус в отношении того, что САС не следует использовать в засадах. Вместо этого их навыки маскировки будут использованы для того, чтобы позволить им играть более активную роль в расширяющихся усилиях по наблюдению.

В позиции КПО был элемент личной заинтересованности. Ньюман, с его непоколебимой верой в главенство полиции, хотел, чтобы секретные подразделения КПО взяли на себя обязанности ар­мии. Но многие армейские офицеры считали, что большинство полицейских непригодны для та­кой работы: по их словам, сидеть в канаве в течение нескольких дней, насквозь промокнув, было похоже на слишком тяжелую работу для сотрудника полиции. Они считали, что КПО в большей степени придерживается менталитета «от девяти до пяти». Некоторые, помня ярко выраженный протестантский привкус полицейских отрядов Специальной патрульной группы, задавались во­просом, будет ли полиция вести себя беспристрастно в ситуациях, когда их сотрудники сталки­ваются с террористами. Один высокопоставленный офицер говорит о формировании в КПО спе­циальных подразделений: «Чего они изначально не оценили, так это степени профессионализма, которая требовалась для достижения успеха».

Полиция считала, что они могли бы обучить людей работе под прикрытием, даже если для этого им пришлось бы завербовать много бывших солдат. Старший офицер КПО говорит, что он счи­тает правильным, что сотрудник полиции должен быть привлечен к такой работе, потому что «у него больше понимания правовых последствий своих действий, другая подготовка».

Все эти дебаты о силах специального назначения и интеграции разведки происходили в контек­сте широкой и неразрешенной напряженности между КПО и армией, которая постепенно угаса­ла с момента установления главенства полиции в начале 1976 года. Все еще соглашаясь с этим принципом, штаб в Лисберне чувствовал, что контроль над операциями был передан КПО слиш­ком быстро. Опасность открытого выражения таких взглядов на еженедельных заседаниях Комитета по политике безопасности, должно быть, была

очевидна генерал–лейтенанту Кризи, командующими войсками в Северной Ирландии, это могло спровоцировать скандал, который на­нес бы ущерб всем антитеррористическим усилиям. Но, в любом случае, соперничество между армией и КПО вот-вот должно было вылиться в открытую форму из-за серии разрушительных событий за один день.

Глава 9. Уорренпойнт

События 27 августа 1979 года привели к обострению напряженности, которая усиливалась меж­ду КПО и армией в течение последних нескольких лет. Это был день, когда армия понесла самые тяжелые потери в Северной Ирландии за всю историю и было совершено убийство члена королев­ской семьи – день, который, по словам высокопоставленного представителя сил безопасности, «привел к обострению кризиса, назревавшего между полицией и армией».

Солдаты 2-го батальона парашютно-десантного полка направлялись из армейских казарм в Бал­ликинларе, графство Даун в направлении Ньюри. Люди ехали в двух четырехтонных грузовиках и «Лендровере». У них было защиты не больше, чем обеспечивали брезентовые борта их машин.

ИРА решила устроить им засаду в местечке под названием Нарроу-Уотер, недалеко от Уоррен­пойнта. Здесь дорога подходит вплотную к полоске воды, которая отмечает международную гра­ницу между Республикой и Севером и соединяет Ньюри через канал с Ирландским морем.

По своей концепции и планированию атака показала, как далеко продвинулись «временные» по сравнению со своими ранними, хаотичными днями изготовления бомб. При нападении было ис­пользовано около 680 килограмм взрывчатки. Нападения в сельской местности часто связаны с использованием огромного количества взрывчатки, потому что ИРА знала, что шансы зацепить невинных прохожих гораздо меньше, чем в городе, и потому что им было гораздо легче спрятать большое количество взрывчатки на открытой местности.

Около 230 килограмм взрывчатого вещества было уложено в маслобойки, помещено на прицеп грузовика и накрыто тюками с сеном. Прицеп был оставлен на стоянке у дороги. Люди, плани­ровавшие нападение, в полной мере использовали местные знания и опыт. В 1976 году «времен­ные» попытались устроить засаду королевским морским пехотинцам точно в том же ме­сте. Но солдаты, которых они хотели поймать, заметили провода, по которым должна была быть переда­на команда на взрыв бомбы. Королевские морские пехотинцы, осознав опасность, укры­лись в 400 метрах отсюда, за гранитной кладкой ворот замка Нарроу-Уотер.

Три года спустя Временное правительство решило поступить по-другому. Не было бы никаких контрольных командных проводов. Вместо этого бомба в трейлере должна была сработать с по­мощью дистанционного управления, используя небольшой передатчик, типа тех, что изготов­ляют любители авиамоделей. Вторая бомба, вдвое более мощная, чем первая, должна была быть заложена у ворот замка. Просто чтобы убедиться, что там укрылись солдаты, снайперы на дру­гой стороне канала, в Республике, откроют огонь после взрыва первой бомбы.

Примерно в 16:30 бомба, заложенная в прицеп, взорвалась, зацепив второй грузовик. Взрывной волной его разорвало на части, и шестеро находившихся внутри десантников погибли. Члены ИРА открыли огонь, когда ошеломленные десантники попытались вытащить изувеченных това­рищей из искореженного металла. На дороге также был убит прохожий. Как и предполагала ИРА, десантники искали укрытия за воротами замка. Все шло по плану ИРА.

Базировавшийся неподалеку в Бессбруке батальон, из Собственного Ее Величества хайлендско­го полка, был поднят по тревоге. Взлетел вертолет «Уэссекс». Подполковник Дэвид Блэр, ко­мандир «Хайлендеров», вылетел на легком вертолете «Газель» для расследования.