Правила боя

Седов Б. К.

– Нас четверо, – тихо поправил меня Сажин.

– У вас пятерка, капитан. Полк остается полком, сколько бы людей в нем ни осталось… Давайте согласуем время.

Я подошел к Шахову и маркизу.

– Мистер Рингкуотер, сколько времени нам потребуется, чтобы дойти до подвала?

Маркиз сделал несколько шагов в сторону болота, вытянул шею, огляделся.

– До хижины идти минут десять, – сказал он, – еще столько же по подземному ходу…

– Значит, капитан, через полчаса начинайте экскурсию.

Мы сверили часы и

обнялись.

Рискует капитан, чертовски рискует – подумал я, глядя вслед удаляющейся пятерке бойцов. Пятерке, состоящей из четырех человек.

До хижины мы добрались за восемь минут. Она возникла между деревьев, обычная хижина, сложенная из толстых, в обхват человека, бревен.

– Я перевез ее из скансена в Швеции, – сказал маркиз. – Подлинная хижина шведского лесоруба. Там, внутри, топоры, пилы, одежда, все подлинное.

– А где же вход в подземелье?

– Сейчас увидите! – рассмеялся Рингкуотер.

Он открыл дверь хижины, зажег внутри старинный глиняный каганец, в воздухе сразу запахло горелым конопляным маслом, и подошел к шкафу. Там, за стеклянной музейной дверцей, висела одежда лесоруба и стояли топоры на длинных, отполированных ладонями, рукоятях. Лезвия угрожающе блестели, вызывая ассоциации скорее с боевыми походами викингов, чем с мирным занятием лесоруба.

– Помогите мне, – сказал маркиз и ухватился за боковину шкафа.

Я взялся с другой стороны, шкаф неожиданно легко подался, обнажив крышку люка с массивным бронзовым кольцом в виде сцепленных человеческих рук. Я поднял крышку, пахнуло застоявшимся воздухом, болотной влагой и чем-то съестным, копченым. К краю люка была приставлена деревянная лестница, я взглянул на маркиза и осторожно ступил на первую ступеньку.

* * *

Привычного штурвала в рубке сухогруза не было. Судно подчинялось только командам кнопок и тумблеров, радары сами прощупывали пространство впереди сухогруза, эхолот внимательно следил за глубиной, электронный навигатор уверенно вел судно по проложенному курсу, учитывая волнение и скорость ветра. Судя по данным, высвеченным на специальном мониторе, до точки встречи с подводной лодкой было шестьдесят пять морских миль, или около трех часов среднего хода. Делать было решительно нечего, кап-три Барков потянулся:

– Вздремнуть, что ли, минуток девяносто… Подежурите, полковник?

Николаев перелистывал найденный в рубке журнал.

– Вздремните, капитан, а потом, может, и я немного покемарю.

Барков устроился прямо на полу рубки, подложив под голову свернутую куртку, и моментально уснул, как человек, привыкший использовать любую минуту для полезных для тела дел. Сон же он полагал одним из полезнейших изобретений человечества, – после колеса, пива и автомата «Калашникова», разумеется.

Спать, однако, довелось недолго. Минут через двадцать полковник Николаев негромко

произнес:

– Подъем! У нас гости…

Барков моментально открыл глаза, вынул из-под свернутой куртки пистолет, передернул затвор и только после этого спросил:

– В чем дело?

– Гости у нас, – повторил Николаев и показал в сторону правого борта.

На приличной скорости к сухогрузу приближался катер. На носу стоял человек в пятнистой полевой форме и что-то кричал в мегафон.

– Чего он там орет? – поинтересовался Барков.

– А черт его знает, – спокойно ответил Николаев и включил громкую корабельную связь. – Правый борт, боевая тревога! Левый борт, готовность номер один!

– Не моряк это, – отметил кап-три.

– И по форме видно, – согласился Николаев, – не моряк, такую в любом магазине купить можно.

– Форма – бог с ней, надел мужик что было под рукой, а вот то, что в мегафон на такой скорости кричит, это козырь не в его колоде. Моряк так никогда не сделает, ветер слова сносит, вспотеет только кричавши, и все…

Барков потянулся к рации, взял микрофон.

– Лейтенант, слышишь меня?

– Слушаю, брат.

– Катер видишь? Свяжись с ним, узнай, чего надо. Вертолет прогудел над сухогрузом, заложил элегантный вираж и завис «в позе атаки».

– Не отвечает катерок-то, а на бортах «Coast Guard» написано. Чудно!

– Лейтенант, не суйся, мы сами разберемся.

– Хорошо, брат, я рядышком буду, поглазею.

Катер развернулся так, что стала видна кривая, от руки нанесенная надпись «Coast Guard» с потекшими буквами, на палубу высыпали пятнистые люди с автоматами в руках, залегли вдоль борта и открыли беспорядочный, но интенсивный огонь.

– Краску мне всю попортят, – буркнул Николаев и сказал громкой связью: – Правый борт, цель видите, огонь!

Несколько минут длилась беспорядочная перестрелка. Пули бестолково бились о металл коруса и рубки, одна, шальная, разбила стекло двери и угодила в самый центр висящей на стене инструкции. Потом катер снялся с места, описал крутую дугу и зашел слева. Николаев вздохнул и снова взялся за громкую связь.

– Левый борт, к бою!

Повторилась та же история: много и бестолково стреляли с катера, реже и точнее – бойцы Баркова, но результат все равно был никакой. Снова над сухогрузом прогудел вертолет, завис теперь по левому борту.

– Сейчас я их шугану, – сказал лейтенант Голдинг.

Левая дверца вертолета открылась, и на палубу катерка посыпались гранаты.

– Берегись, лейтенант! – крикнул в микрофон Барков.

На палубе катера появился человек с трубой «Стингера» на плече и, не целясь, выстрелил в сторону вертолета.

– Лево на борт! – скомандовал сам себе Николаев и, как пианист, пробежался по кнопкам пульта.

– А ни хрена у него не получится, – злорадно сказал Барков.

– Ты о ком? – поинтересовался Николаев.