Правила чужой игры

Фомичев Алексей Сергеевич

Я усмехнулся, вспомнив голос боевика.

– Вряд ли. Он не хочет услышать нечто неприятное.

– Вы ему пригрозили? – сообразил Миронов.

– Да.

Во взгляде Миронова проскользнула неприязнь. Наверно, считал, что трогать семью бандита нельзя. Мол, посторонние люди и все такое прочее.

– Что вы намерены предпринять? – спросил я у Уварова.

– Пока изучаем обстановку.

– Понятно. Мой ротный, капитан Кантин, сидит в том доме. У него план здания и сведения о боевиках. Можете использовать это.

– Благодарю, –

кивнул Уваров. – Обязательно.

– Наша штурмовая группа нашла похожее здание и провела тренировку. Они покажут где.

Уваров вновь кивнул, благодаря. И тут моя радиостанция ожила.

– «Куб», это «Конус», – вызвал Владнек. – У бандитов суета. Бегают по этажу, шумят. Я видел заложников, их гонят вниз.

– Понял, «Конус».

– В пределах наблюдения трое бандитов. Могу снять.

– По моей команде. Жди. Будут новости – докладывай.

– Они отпускают людей? – спросил Гулетин.

– Не знаю. Но что-то у них там происходит. Через две минуты узнаем.

Боевики занервничали. Мой ультиматум выбил их из колеи.

Ролка поставлен в тупик – или казнь его семьи, или сдача в плен. Но если он своей жизнью распорядиться мог, то его подельники подобного исхода не желали. Поэтому в здании сейчас шел ожесточенный спор. Внимание за обстановкой было ослаблено.

Снайперы дважды докладывали, что Ролка в поле их зрения. Потом сказали, что четверо боевиков могут быть выведены из игры разом. Но я приказа не давал. Уцелевшие способны перебить всех заложников. Тем временем штурмовая группа смогла незаметно подойти к зданию и занять исходные позиции. Атака могла быть начата в любой момент.

Я ждал звонка, стоя у телефона и глядя в окно. Вот-вот должен позвонить Ролка. Или не позвонить, тогда вызову его сам.

Сзади кто-то подошел.

– Вы намерены штурмовать магазин?

Я повернул голову, рядом стоял командир спецназа Уваров. Капитан тоже смотрел в окно, перед его взглядом одно из звеньев штурмовой группы как раз занимало позицию перед складскими воротами. Сапер аккуратно и быстро крепил заряд рядом с замком.

– Если Ролка не примет предложение.

– Но ваши люди никогда не освобождали заложников…

– Точно. Но штурмовать здания им приходилось не один десяток раз.

– Там заложники…

– Капитан, – оторвал я взгляд от окна, – ваши люди готовы занять место моих бойцов и провести штурм по всем правилам? Они успели изучить планировку здания и рассчитать расстановку сил? Вы гарантируете, что никто из заложников не пострадает?

Уваров молчал. У них не было времени подготовить штурм. Ролка не зря спешил с выполнением требований, он отлично знал: если «Волод» будет проводить операцию – ему крышка.

– И все равно. Риск огромен.

– Да. Но разве у нас есть выход?

Вопрос остался без ответа, потому что в этот момент зазвонил телефон.

– Да.

– Оборотень? – Голос Ролки был напряжен сверх всякой меры. – Слушай сюда! Ты меня на понт не возьмешь! С моей

семьей ты ничего не сделаешь, тебя за это свои же посадят! Понял?

– И что дальше?

«Значит, его сообщники послали его на хрен и пригрозили убить, если он попробует их продать. Убедили, что мы не посмеем… Ну, тогда получи!..»

– Дальше – ты сажаешь вертолет перед зданием и лично встречаешь нас у него! Мы выходим с заложниками, отпускаем всех, кроме четверых. Они и ты летите с нами в Ламакею Уяснил?

– А теперь слушай меня, мудак! Через три минуты ты будешь слышать, как твою жену мои бойцы начнут трахать во все щели и отрезать ей при этом уши! А твоему щенку я лично отрежу все пальцы и заброшу их тебе в окно. Пересчитаешь. Если не хватит, отрежу последний, пока еще маленький. А если ты думаешь, что я не посмею, то мы притащим обоих сюда, к магазину, и на твоих глазах будем их убивать! И если ты хоть одного заложника убьешь или ранишь, мы возьмем вас живыми и будем рвать на части! Уяснил?!

Ролка молчал. Мой голос мало походил на голос нормального человека. Скорее на спятившего от крови и бойни отморозка, способного пустить под нож любого, кто стоит у него на пути. А раз так, то все угрозы относительно «накажут – не накажут» не проходят. Сейчас значило только мое слово. Только мое. И он это отлично понимал.

– Все. Пошел отсчет! Даю две минуты!..

Я бросил трубку и поднял радиостанцию.

– Всем! Говорит «Куб». По моему сигналу – начинаем. «Конус», как только Ролка или трое его людей одновременно окажутся на прицеле – дайте знать.

– Есть.

– Вы и вправду искалечите его семью? – с некоторым недоверием спросил Уваров. Но в его глазах явственно читался ответ – сделает.

– Капитан, – несколько грубовато сказал я, – ты за кого меня держишь? Я не палач и с детьми не воюю. Не принимай психологический ход за психоз.

«Издевательства», которые Ролка слышал по телефону, были не чем иным, как буффонадой. Да, жена Ролки и вправду стонала от боли – ее усадили на стул и несколько раз чувствительно ущипнули за руку. И то только потому, что добровольно изобразить боль она не захотела.

Вообще-то я считаю, что женщина, взрослая, все понимающая и отлично знающая, с кем живет, несет ответственность за свои действия. Никто не заставлял ее выходить замуж за убийцу и бандита. А если любовь застила ей глаза, значит, совесть и порядочность спали. Не может нормальный человек, зная, что рядом живет чудовище, быть с ним. Да еще пользоться награбленным добром, делая вид, что не понимает, откуда все пришло.

Что до ребенка… Семилетний мальчишка мирно играл в комнате под присмотром профессиональной няньки. А Ролка по телефону слышал голос совершенно другого пацана. Радован успел найти ребенка приблизительно такого же возраста и уговорить помочь одурачить плохого дядю. У мальчишки талант пропадает – так изобразить плач и причитания, что даже недоверчивый бандит поверил!