Правила чужой игры
Шрифт:
– Что там наши парни?
– Официалы вызваны, ждут.
– Хорошо, пошли.
– Вы решили выбрать начальника новой станции из них?
– Да. Других под рукой нет, а те, кто сидит в резерве, пока не имеют опыта самостоятельной работы.
Они миновали коридор и зашли в кабинет Сварда. Тот сразу врубил экран большого монитора, расположенного на стене.
– У меня складывается такое впечатление, что руководство торопит нас с отправкой экспедиции. – Насим сделал паузу, ожидая ответа начальника, но тот молчал. – Либо у них появилась информация по тому миру и они держат ее пока в секрете, либо их заинтересовало
Свард вывел на экран изображение планеты – огромный шар Земли, окутанный полупрозрачной дымкой облаков. Снимок был сделан во время недолгого полета спутника, сбитого аборигенами. Сейчас это был единственный кадр планеты целиком. Получив приказ Сварда, программа перевела снимок в трехмерный компьютерный вид, потом развернула два полушария в плоский рисунок и выделила континенты и океаны. Вышла карта мира, какой ее обычно изображают в атласах. Небольшая зеленоватая точка запульсировала на месте старой базы.
– Согласно распоряжению руководства, мы должны организовать станцию как можно дальше от прежнего места. Значит, континент Евразия отпадает. Брать Африку и Австралию не имеет смысла – первая слишком близко к Евразии, вторая слишком мала. Северная Америка вроде подходит, но там антипод Ругии – США. По техническому потенциалу и развитию они близки. Будут трудности с развертыванием и разведкой.
– Остается Южная Америка.
– Да. – Свард дал команду, и названный континент занял весь экран. – Не считая Антарктиду. Но ее мы даже не рассматриваем.
– Чили, Аргентина, Бразилия, Колумбия… – читал названия стран Насим. – У нас мало информации по этим государствам. Ясно одно – они здорово отстают от лидеров. И там много практически пустых районов, где можно разместить хоть три станции.
– Верно. Пожалуй… Колумбия. Предложим именно этот вариант, а более точно определит уже начальник станции.
– Плохо одно. – Насим провел пальцами по клавиатуре, экран разделился пополам, на одном теперь была Южная Америка, на другом вся карта мира. – От Аргентины до полуострова Ламакен слишком далеко. Если нашим разведчикам надо будет выезжать туда для проведения поисковых работ, значит, им придется преодолеть огромное расстояние. А это большой шанс обнаружить себя.
– Если там сидят агенты Равитана или Датлая, – закончил за подчиненного Свард.
– Простите, – запнулся Насим. – Но я не считаю, что в гибели станции виноваты именно они.
Свард промолчал. Только недавно стихли споры вокруг уничтоженной станции, и версий и догадок прозвучало много. Мнения разделились на три части. Первые считали, что виноваты аборигены, сумевшие обнаружить станцию. Вторые обвиняли извечных противников, проникших в новый мир. Третьи – в основном специалисты по пространственно-сопряженной динамике – не исключали вмешательства силы извне. Их, этих третьих, было очень мало, и версию, предложенную ими, как-то больше замалчивали. Видимо, потому, что проверить ее не было возможности, а принимать в расчет полумистические идеи никто не хотел.
Куратор в спорах участия практически не принимал, ему хватило многочисленных разговоров с начальством разного ранга. И полусотни бумаг, поданных наверх в качестве объяснительных, рапортов, служебных записок и докладных. Сам же он отлично помнил слова погибшего Уверана. «С нами играет кто-то чужой. Кто-то, кому наши
Теперь Уверана не спросишь, не узнаешь, что он хотел этим сказать. Свард, получивший приказ лично возглавить организацию новой станции, решил на этот раз исходить из самых худших предположений. И поэтому в штат станции ввел усиленную группу охраны. Второго провала ему не простят…
– Официалы ждут, – напомнил Насим.
– Хорошо. – Свард выключил монитор, провел рукой по затылку и вызвал секретаря. – Приглашайте всех в конференц-зал. Начнем…
…Стекла передних дверей джипа я давно опустил, позволяя ветерку остужать прогретое нутро машины, но все равно в салоне было жарко. За рулем сидел в одной футболке, перетянутой ремнями оперативной кобуры. Куртку давно снял и бросил ее на соседнее сиденье. Правая рука частенько подхватывала с Торпедо платок и вытирала взмокший лоб. А потом доставала бутылку воды из мини-холодильника.
Я вел джип на невысокой скорости, постоянно объезжая рытвины и ухабы и внимательно сканируя местность взглядом. За спиной остались передовые позиции пехотной дивизии, а впереди лежала нейтральная линия. Точнее, нейтральный район…
Он образовался стихийно. Мятежники драпанули отсюда быстрее, чем успела подойти армия Ругии. Да и в тактическом плане территория интереса не представляла, так что никто не хотел тратить силы и средства для занятия ненужного района.
Впрочем, терять бдительность не стоило. Здесь вполне могли шастать разведчики и диверсионные отряды с обеих сторон, партизаны, отступающие группы. Налететь на кого-либо из них мне не улыбалось.
Маленький хуторок, зажатый с двух сторон длинными узкими полями, я миновал еще до полудня и сразу за длинным холмом с поросшей кустарником верхушкой свернул направо. За хутором текла речка, больше напоминавшая ручей, а за ней тянулся лесной массив, обозначенный на картах как Ветошина пуща. Пуща образовывала ромб, на южной части которого и был расположен санаторий. До войны там поправляли здоровье любители комплексного отдыха: лес, река, лесное озеро и неподалеку – Ругийское море, всего шестьдесят километров, час на автобусе.
«Как гадание на ромашке – любит не любит… Там – не там? Информация свежая, но сейчас обстановка меняется каждые полчаса. Могли приехать за своими мятежники, нагрянуть шальные группы партизан и диверсантов. Ленка могла уехать сама. Мало ли что…»
Эти размышления не давали покоя с того момента, как я в сопровождении двух взводов разведроты выехал к фронту. А теперь, при приближении к цели, они одолевали с большей силой.
Когда машина проскочила лавы [50] и выехала к пуще, я сбавил скорость и погладил ствольную коробку автомата, висящего на специальных зажимах за спинкой соседнего сиденья. Теперь – предельное внимание…
50
небольшой деревянный мост.