Правила игры без правил (сборник)

Цепочка

дорожных столбиков таяла с каждой минутой — наползал туман. Дорога исчезла, фары высвечивали только два расплывчатых овала. Я медленно катил вперед, потом осмелел, поддал газу и чуть не проскочил развилку.

Видимо, здесь раньше стоял шлагбаум. Расплющенный узел поворотной штанги был вмят в асфальт, словно по нему проехался многотонный каток.

Через несколько минут после развилки лучи фар скользнули по бетонной стене и уперлись в решетчатые ворота. Я вышел, провел рукой по стене, но звонка не нашел.

Звуки клаксона глохли в тумане, сквозь щели ворот ничего нельзя было разглядеть.

Меня вообще-то ждали к утру, да я и не рассчитывал на торжественную встречу. Но у ворот таких заведений полагается выставлять охрану или хотя бы крепкого привратника.

Ночевать в машине не хотелось, поворачивать обратно к мотелю — тем более. Несколько минут я топтался у решетки, сваренной из толстых прутьев, потом достал фонарь. Почти к самой стене подступали кусты, трава была вытоптана. Я снова посигналил. Подождал немного, но впустую. Может, в самом деле туман виноват или здешние обитатели спят очень крепко.

Еще бы не спать за такой надежной оградой! Я выругался и злобно пнул решетку.

Ворота ржаво скрипнули и медленно распахнулись.

Браво! И это вот называется строгой изоляцией!

Минуту или две стоял, ожидая прожекторов, сирены, окрика, на худой конец. Пустой номер. Не дождавшись бдительной охраны, взял с заднего сиденья портфель, сунул в карман плаща коробок с электроникой и, обойдя врытый перед воротами рельс, пошел по дороге, подсвечивая фонарем. Возле указателя свернул на выложенную широкими плитами тропу.

Тропа кружила меж больших деревьев, некоторые росли прямо на ней, в бетонных кольцах. Я обошел ствол, уперся в другой и обнаружил, что это не дерево, а коренастый мужчина в долгополом плаще.

Я полез в карман за документами. Но в тот же миг рука оказалась в плотном захвате. Возникший справа от меня человек в светлой куртке деловито вывернул и вторую руку, сопя при этом мне в ухо. Захват был крепким, но непрофессиональным. Хороший удар каблуком по коленной чашечке… Впрочем, не стоит раньше времени обострять отношения.

— Послушайте, — миролюбиво сказал я, — бумаги в правом кармане.

— Что — в правом кармане? — переспросил тот, кто был в плаще.

— Видите ли, я некоторым образом инспектор по школам и приютам. Вы должны были получить уведомление.

Человек в светлой куртке отпустил меня, буркнул что-то невнятно и исчез.

— Извините! — сказал мужчина в плаще. — Вас ждали к утру. Посторонние здесь не ходят, у нас режим, так что некоторые меры предосторожности вполне уместны.

— Понятно, — согласился я. — Вы не проводите к директору,

если он не спит, разумеется?

— К директору? Да хоть сейчас. Собственно говоря, я директор. Пойдемте, что нам здесь стоять, в сырости!

Он повернулся и быстро пошел в темноту. Я подобрал фонарь и, стараясь не отставать, шел за ним, молча удивляясь. Режим, видите ли! Ворота не запирают, а директор сам ловит посторонних, как последний охранник.

Тропа вывела на открытое место. Здание школы возникло сразу, черным квадратом. Кое-где сквозь узкие вертикальные щели пробивался слабый свет. Когда мы подошли к двери, директор лязгнул связкой ключей и завозился у замка. Мне показалось, что дверь была открыта и ключами он гремит для вида.

В длинном светло-зеленом коридоре было пусто. На дверях по обе стороны ни надписей, ни номеров. Коридор ломался под прямым углом и выводил к лифту. Я знал, что воспитатели и часть охранников живут на первом этаже, на остальных двух — воспитанники.

Директор остановился у ближайшей к лифту двери, толкнул ее и вошел. Я последовал за ним.

Стол, несколько кресел и шкаф в полстены — вот все, что было в комнате. Директор разместился в кресле у зашторенного окна и начал вываливать на стол папки, бумаги, извлек наконец толстую прошнурованную книгу и придвинул ее ко мне.

— Вот, — облегченно вздохнул он, — можете начинать.

— Прямо сейчас? — спросил я, глянув на часы.

Он поднял голову, кашлянул и засмеялся.

— Совсем заработался. Не хватает рук, не хватает средств, бюджет трещит, дотации мизерные. Все приходится делать самому.

Улыбнувшись, я слегка отодвинул от себя бумаги.

— Да! Сейчас вас проводят в гостевую комнату. Только у нас, извините, без роскошеств. Мы бы успели подготовить комнату получше, но ваш неожиданный визит…

— Вы не беспокойтесь, — я перебил его, — это не тотальная ревизия, а календарная инспекция по выборочным школам. Иногда федеральные власти вспоминают, что в их ведомстве не только больницы и тюрьмы, но и спецшколы. Я не собираюсь потрошить ваши бухгалтерские книги, да это и вне моей компетенции. Пару дней побуду здесь, полистаю бумаги для отчета и… все.

Вздоха облегчения я не услышал. Директор испытующе глядел на меня. Я зевнул и тут же почувствовал, что в комнате появился еще кто-то. Но оборачиваться не стал.

— Проводите инспектора в гостевую, — сказал директор.

— Там кондиционер не работает, — хрипло ответили ему.

Теперь я оглянулся. Лысый верзила в форме охранника.

— Как это не работает?! Где Пушер?

— Спит.

— Как это спит?!

— Ну… лежа.

— Бездельники! — мягко сказал директор. — Всех уволю.

Пока они выясняли, кто, чем и когда должен заниматься, я осторожно покопался в кармане, еще раз зевнул и аккуратно всадил «кнопку» в ножку директорского стола. Наконец директор уговорил Лысого разбудить Пупера и, в свою очередь, уговорить его включить кондиционер. Лысый пообещал директору прислать сюда Пупера, чтоб тот лично объяснился, мотнул головой, приглашая меня следовать за ним, и скрылся за дверью.