Правила игры (фрагмент)
Шрифт:
– Скажите, господин Мугид, вы намереваетесь пересказать нам историю принца Талигхилла или же историю сражения в ущелье Крина?
– Две этих истории слишком тесно переплетаются, господин Чрагэн, - холодно ответил повествователь.
– Я понимаю, что вы все ожидали чего-то иного. Всего лишь иллюстраций к тому, о чем большинству из вас и так известно. Но если вы надеялись получить только это, тогда отсылаю вас к книгам. Здесь же вам предстоит встретиться с настоящей правдой о том, что происходило в те дни, и о том, что стало причиной случившегося. Подчеркну, н а с т о я щ е й п р а в д о й . Как уже говорилось,
Он что-то сказал еще об ужине и о завтрашнем дне, но я прослушал. Меня занимали те слова, что касались ухода из "Башни". Г л у п о , к о н е ч н о , н о с д р у г о й с т о р о н ы ...
Под боком ерзал от нетерпения Данкэн. Я свирепо взглянул на него, и журналист притих. Правда, ненадолго. И все равно косился на меня, как... Д д е м о н ы , ч т о м о г у т п о д у м а т ь о к р у ж а ю щ и е !
Наконец Мугид закончил свою речь, и мы начали выбираться из повествовательной комнатки. Весьма, замечу, своевременно, так как некоторые уже столь откровенно поглядывали на выход, что оставалось только пустить слюну или облизнуться - тогда бы и идиот понял: сидящие здесь к р а й н е голодны. Я, кстати, в этом плане не особенно отличался от остальных.
Но стоило мне шагнуть на первую ступеньку лестницы - проклятый журналист уже сопел под боком и громко кашлял. Может, он надеялся привлечь мое внимание, но оглядывались-то все остальные! А я наоборот старался не смотреть в его сторону и даже пошел быстрее. Данкэн не отставал.
Я поискал глазами, с кем бы заговорить, но все, как на беду, либо беседовали, либо торопливо поднимались на второй этаж и рассаживались за накрытым столом. Оставалось лишь последовать их примеру. Я весьма удачно примостился между господином Чрагэном и толстухой с крашеными волосами, едва удержавшись, чтобы не показать язык растерявшемуся Данкэну. Тот тяжело вздохнул и с видом мученика уселся по другую сторону от "академика".
Мы занялись едой, и некоторое время в зале все разговоры прекратились стоял только тихий, но различимый хруст и чавк. Даже с самых элегантных господ слетает тонкий налет хороших манер, когда их (господ, разумеется) продержат целый день голодными.
Первым утолил голод Мугид. Ничего другого я, признаться, и не ожидал. Он сообщил, что завтра всем нам предстоит не менее тяжелый день, и удалился. Я мысленно хмыкнул.
– Спокойной ночи, Нулкэр, - произнес над моим ухом нежный голосок Карны. Вижу, вы чему-то неописуемо рады.
– А?
– не понял я.
– Что вы имеете в виду?
– Не знаю. Просто вы так улыбаетесь.
– Разумеется, - я развел руками.
– Меня держали целый день голодного, а потом таки-допустили до стола. Не плакать же мне.
– Что же, приятного аппетита, - она ушла.
Я покачал головой и выругал себя: н у ж н о д е р ж а т ь с о б с т в е н н ы е э м о ц и и п о д б о л е е ж е с т к и м к о н т р о л е м . Е с л и и М у г и д в и д е л м е н я у л ы б а ю щ и м с я ... Х о т я ...
– н е п р и п и с ы в а ю л и я е м у с л и ш к о м у ж б о л ь ш у ю п р о н и ц а т е л ь н о с т ь ? Д а и п о т о м , я в е д ь н е з а в т р а
"Академик" тоже пожелал спокойной ночи и ушел. За столом стало свободнее, и проклятый журналист придвинулся поближе ко мне, отчаянно сверкая глазами. Я сдержался, но всерьез подумывал о том, чтобы заехать ему по наглой морде. Н у к а к о г о д е м о н а т а к н а м е н я с м о т р е т ь ?!
– Заткнитесь!
– велел я ему, стоило Данкэну только раскрыть рот.
– До тех пор, пока я не доем - ни говорите ни слова.
Он замер, боясь пошевелиться, кажется, даже задержал дыхание, но потом хрипло расхохотался и произнес:
– Подайте мне, пожалуйста, вон тот салат.
Наверное, я выглядел со стороны болезненно. Но сдержался и салат подал. П р о к л я т ь е ! И ч т о с и е о з н а ч а е т ?
Он преспокойно наложил себе грибов и чего-то еще, потом с благодарностью вернул тарелку мне. Я поставил ее на место и удивленно уставился на писаку.
– Что все это значит?
– Потом, - он взмахнул вилкой.
– Дайте же поесть.
– Немедленно прекратите и объяснитесь!
– прорычал я. К тому времени людей за столом уже не осталось, а слуги были слишком далеко... да и плевать я хотел на слуг.
– А не пошли бы вы, - небрежно ответил Данкэн, ковыряясь в своей тарелке.
Я, конечно, не пошел. Я смирился и стал жевать, дожидаясь, пока этот хлыщ соизволит заговорить. Д е р ж а т ь н о в о с т и в с е б е о н д о л г о н е с м о ж е т ; я же видел - его просто распирало от волнения.
Наконец он завершил трапезу и повернулся ко мне. По лицу журналиста было видно, что он испытывает глубочайшее облегчение.
– Не ожидали?
– Да уж, меньше всего!
– свирепо ответствовал я.
– Ну и что сие значит?
– Видимо, вы лишились своей... способности воздействовать на меня посредством голоса, - Данкэн развел руками.
– А я... я приобрел другую способность.
– Какую же?
– все внутри почему-то похолодело и сжалось.
Он усмехнулся:
– Не бойтесь, Нулкэр. Просто я могу видеть сквозь стены.
– "Просто"!
– возмутился я.
– "Просто видеть сквозь стены"! Да вас подобными пустяками не удивишь, верно?
– Оставьте этот тон!
– неожиданно твердым голосом велел мне Данкэн.
– Если вы думаете, что я нахожусь от счастья в краях Богов, то вы ошибаетесь. Это очень неудобно... иногда. Крайне трудно заснуть, знаете ли, когда одна из ваших стен... когда там, вместо камня - пропасть.
– Так вы обнаружили это не теперь?!
– воскликнул я.
– И молчали все это время?!
– Я пытался вам объяснить, но вы же не давали мне и слова сказать!
Следовало признать его правоту.
– Простите, - промямлил я.
– Ну так что же вы намерены делать теперь с этим своим умением?
– Не знаю.
Он усмехнулся:
– Кажется, именно такой ответ вы давали мне не так давно.
– Тем более, - напряженно добавил журналист, - что я уже... я снова вижу все, как нормальный человек.