Правила охоты на ведьму
Шрифт:
Несчастный.
ПУНКТ ВОСЬМОЙ
Не просите у неё помощи
«Любой бескорыстный поступок имеет цену».
Народная истина.
До рыночной площади я доплелась спустя целую вечность. Вначале были долгие душевные беседы со Всемилом о прекрасной, смешливой девушке, которая покорила сердце светловолосого князя с первого
Знала бы она, кого возвела в храмослужителя, очищающего от нечестивого. Это как попросить голодного волка охранять стадо аппетитных овец от его же собратьев. И волк бы мило кивал, скалился, облизывался и клятвенно обещал не подпускать к отаре никого хвостатого, кроме самого себя.
На базаре я приобрела парочку бесполезных браслетов. Громоздких и звенящих, они скорее раздражали, чем радовали. Сама не поняла, зачем их взяла. Увы, женщина тем и прекрасна, что покупает не из-за необходимости, а вопреки любой нужде. Можно голодать неделями, перебиваясь с непитательной воды на более вкусную, подсоленную, но зато потом, изрядно похудев, влезть в платье искусной работы заморских мастериц. А после ни разу не надеть его, ибо некуда, незачем, да и под цвет глаз не подходит.
Невдалеке от дома мне посчастливилось встретиться с уже знакомым отощалым мальчишкой, рвущимся на починку моего жилища. Пригласить его, что ли, в помощники озлобленному варрену? Парочка получится колоритная. Жаль, не показать её никому.
– Милая Ладислава, – мальчишка упал предо мной на одно колено, – не откажите ли вы мне в просьбе?
– Не откажу, – согласилась я, потому как вид у него был встревоженным до невозможности.
– Подарите же прядь ваших волос, о, милейшая!
И он достал из-за пазухи столовый ножик. Обычный такой ножик, по-моему, даже с остатками пищи.
– Зачем тебе?!
– Я буду нюхать ее в часы раздумий тяжких… О нераздельной любви.
– Прядь? – уныло повторила я.
– Именно! – Мальчишка приблизился вплотную.
– С легкостью. – Голос смягчился. – Но с одним условием.
Горе-любовник задергал подбородком в полнейшем согласии с любым словом возлюбленной.
– Можно нож? – Он безропотно протянул оружие. – Выставляй руки.
Я с нежностью погладила лезвие, а паренек безо всякой уверенности вытянул пухлые ладони.
– Какого мизинца не жалко? – Глаз прицелился к пальцам.
– Ч-что?
– Я тебе – прядь. Ты мне – мизинец. Я тоже буду его нюхать… В часы раздумий.
Мальчишка сбежал быстрее, чем я скорчила плотоядный оскал. Стараешься ради неблагодарных поклонников, а они жалеют какой-то палец. Между прочим, ненужный.
В общем, к себе я вернулась изрядно недовольная жизнью.
Щебетали пташки. Особенно усиленно изображал щебет Кот,
– Здравствуй, разбойник. – Я потеребила кота по шерстке.
Внутри дома было до неприличия тихо. Лис, по всей видимости, затаился где-то с молотком наперевес.
– Ау! – полушепотом позвала я.
– Ась? – Высунулся из кухоньки запыленный и недовольный варрен.
– Тебя искала.
– Нашла? – Он сощурил черные глаза до крохотных щелочек.
Я повела плечами. Рядом с этим воришкой конечности сковывало от неудобства. Честное слово, даже мертвяки не вызывали во мне такой напряженности.
Смотришь на него, и дыхание застревает в груди.
Лис взял меня под локоть и повел к разломанной начисто ступеньке. То ли он не понял просьбы «починить ее», то ли починка в его понимании – выломанные доски да торчащие гвозди. А что, достойное решение: никогда не подломится то, чего нет.
– Э… – глубокомысленно изрекла я.
– Не узнаешь? – Он указал на образовавшуюся нишу.
Я заглянула туда. Под ступенькой скрывался небольшой тайник, наполненный чьими-то костями (судя по лежащему рядом черепу – кошачьими), пучком прутиков и кусочком ткани, пропитанной давно засохшей кровью.
– Откуда это всё?
– Значит, не твои вещички?
– Я таким не занимаюсь.
Ну, если быть точным: занималась до недавнего времени.
– Получается, некто облюбовал дом под черную магию, – подытожил Лис, подозрительно рассматривая одну кость на свету.
– Ты разбираешься в чарах?
– Немного, – протянул он. – Могу предположить, чего не хватает, чтобы человеку, который поселится здесь, стало очень-очень нехорошо.
Я и сама знала. Подобные ритуалы основываются на двух принципах: близость зачарованных предметов к жертве и любая вещь, принадлежащая ей. Будь то клок одежды, ноготь, прядь волос.
Прядь?!
Вот и отыскался малолетний ведьмак. Он ко мне рвался чуть ли не ежедневно. «Починить что-нибудь сломанное». Ага. Теперь он у меня попляшет. Я у него не мизинец откромсаю, а голову. За ненадобностью.
– Выбросишь эту гадость? – Лицо скривилось, а Лис покорно смел кости вместе с прочей дрянью.
Мне неожиданно стало жаль этого темноволосого парнишку. Грязный, уставший, под глазами черные синяки. Недавно я бежала от ведьмы точно такой же замарашкой, и никто во всей Рустии не предложил обогреть меня или приютить.
Пусть хоть на его улице будет праздник.
– Лис, – окликнула я его. – Хочешь помыться? С обратной стороны двора калиток нет, щели в заборе заделаны. Тебя не найдут, а воды я принесу.
– Ты обо мне заботишься? – Его взгляд опять зацепился за запястье с браслетом. Я спешно убрала руки за спину.
– Ну а чего с тобой делать? Одежду возьми мою. Размер у нас примерно одинаковый.
Варрен едва не задохнулся от праведного возмущения. Но затем склонил подбородок в почтительном кивке – таким кивком слуги соглашаются с приказом хозяина – и снял старую рубаху через горло.