Правила охоты
Шрифт:
На его глазах вода не то закипела, не то вдруг превратилась в прибежище тысяч и тысяч змей.
Неожиданно он понял, что происходит. При этом Фицдуэйна не покидало неприятное ощущение, что это только начало.
— Приготовьтесь стрелять, — коротко бросил он. — Но только по моей команде.
Чифуни было уже все ясно, и она схватилась за свой “винчестер-магнум”.
Фицдуэйн снова навел бинокль на Фумио и Кацуду, которые встретились возле летней беседки с ее соломенной крышей и широкими карнизами. Помня о поддержке с воздуха Кацуда не стал заходить внутрь. Он хотел, чтобы с борта дирижабля его было хорошо видно.
— Фицдуэйн-сан, —
Движение частных вертолетов над центром Токио, особенно над Акасакой, где жил не только Ходама, но и располагалась резиденция японского Императора, было строжайше запрещено. Незваные гости явно не принадлежали к тем, кто привык соблюдать правила.
Фицдуэйн почувствовал, что их аккуратная операция превращается в кашу и может закончиться не совсем так, как хотелось.
Невидимый прежде дирижабль вдруг показался ему слишком большим и слишком уязвимым.
Глава 26
Фумио Намака следил глазами за приближающимся гайдзином.
В ярком сиянии установленных по периметру стены прожекторов он казался не таким высоким и широкоплечим, как в тот день, когда они встречались лицом к лицу, но скорее всего это был просто обман зрения. Ирландец был в темном костюме, а Фумио знал, что черный цвет скрадывает настоящие размеры, особенно на расстоянии. К тому же ненавистного врага всегда представляешь себе большим, чем он есть на самом деле.
Но он не мог ошибиться. Фумио уже различал знакомые черты и короткий ежик волос серебристо-стального цвета. Глядя на Фицдуэйна, он почти пожалел о неизбежном появлении “Яибо” с их вертолетами. Предвкушение страшной смерти гайдзина само по себе стало для Фумио достаточной наградой, и предстоящая расправа могла бы даже испортить ему удовольствие.
— Рад вас видеть, Намака-сан, — сказал гайдзин, остановившись на дорожке ярдах в десяти от Фумио. — Поверьте, я долго ждал этого момента.
Фумио вздрогнул. Этот голос был ему незнаком, к тому же гайдзин заговорил с ним по-японски. Внезапно паника охватила Фумио, но он не мог понять ее причину.
Фумио в волнении огляделся. В саду, который только что был пуст, вдруг появились откуда-то хорошо вооруженные люди в масках и черных гидрокостюмах, а из пруда, словно в адском кошмаре, лезли новые и новые аквалангисты.
В считанные секунды Фумио окружили, схватили за руки за ноги и с силой толкнули на один из опорных столбов беседки. Холодная сталь врезалась в запястья, и младший Намака понял, что его приковали наручниками к столбу.
Вдали Фумио услышал стрекот вертолетных турбин. “Еще не поздно, — подумал он. — Еще есть время”.
Гайдзин подошел к нему уверенными шагами, приблизил свое лицо почти вплотную, поднял руку и вдруг, одним резким движением, сорвал с лица собственную кожу!
Фумио чуть не задохнулся от ужаса, когда увидел, как натянулась и лопнула кожа, как сползают с черепа клочья мышц и волос. Из-под маски показалось жуткое, изуродованное лицо, и Фумио
— Кацуда… — прошептал он.
Мертвое лицо чуть наклонилось в знак согласия. Куски искусственной кожи клочьями свисали с него, и от этого лицо Кацуды напоминало гниющее лицо прокаженного.
Создавалось впечатление, будто живые ткани тоже шелушатся и отстают от костей. Кацуда словно разлагался, гнил заживо.
— Да, — сказал Кацуда. — Я — твоя погибель.
Фумио почувствовал резкий запах жидкости еще до того, как его облили ею с ног до головы. Теперь ему стало ясно, какой конец его ждет.
Рев вертолетов стал громче. Он заполнил собой все пространство, над садом повисли две черные тени, и с одной из машин упали вниз десантные тросы.
Кацуда стоял на некотором расстоянии от беседки, и один из аквалангистов протянул ему короткий картонный цилиндр. В следующее мгновение в руке Кацуды вспыхнул ослепительно-розовый свет.
Луч пламени метнулся к отчаянно рвущемуся и вопящему от ужаса Фумио Намаке.
Характерная темная тень на мгновение заслонила сад и медленно опустилась среди лужаек и кустов. Затем Фицдуэйн снова увидел Кацуду и Фумио.
Он пропустил несколько секунд и теперь не очень хорошо понимал, что происходит. Сначала из пруда появились аквалангисты, потом Фумио схватили и приковали к беседке; с этого момента целостная картина распалась на отдельные фрагменты.
Когда Фумио и Кацуда возникли перед окулярами его бинокля, в руке главаря якудза уже сверкнуло розовое пламя, и младший Намака вспыхнул как факел. И он сам, и беседка, и самая земля под ногами должно быть насквозь пропитались высокооктановым бензином или топливом для угольных фонарей, так как пламя взметнулось неожиданно высоко и яростно. В считанные секунды оно охватило соломенную крышу беседки и забушевало вовсю.
— Эл, сними Кацуду. Чифуни, бей по аквалангистам.
Кацуда торжествующим жестом поднял вверх сжатые кулаки.
Он стал куромаку!
Фигура Кацуды поместилась точно между рисками телескопического прицела. Лонсдэйл плавно потянул спусковой крючок.
— Банзай! Банзай! Банзай! — выкрикнул Кацуда, не замечая закипевшей вокруг него битвы между аквалангистами и “Яибо”, которые прибыли слишком поздно, чтобы спасти своего хозяина.
Лонсдэйл выстрелил. Пуля пятидесятого калибра, разработанная в начале второй мировой войны для борьбы с танками, попала Кацуде в грудь и взорвалась, в клочья разнося сердце и легкие, круша ребра и позвоночник. Все, что осталось от Кацуды после взрыва, было отброшено назад, туда, где, объятое нестерпимым жаром, корчилось и горело тело Фумио Намака.
Два старых врага горели в одном огне.
Первый вертолет “Хьюи” приземлился на самой большой поляне в саду, как раз между колодцем и пылающей беседкой. Размах лопастей несущего винта “Хьюи” был равен почти пятидесяти футам, поэтому второй вертолет сесть уже не мог. Он завис на высоте двадцати футов над садом, и четверо террористов проворно спустились по тросам вниз. Остальные остались в салоне, поливая мечущихся внизу аквалангистов огнем из ручного оружия.
Чифуни тоже стреляла довольно часто. Под ее выстрелами упали трое якудза в прорезиненных костюмах, но уцелевшие успели укрыться, и Чифуни нажимала на спусковой крючок гораздо реже, выискивая подходящие цели.