Правила отражений
Шрифт:
– Как можно законодательно изменить физические константы и законы, почтенный учёный муж? – возмутился Абдулкарим, никак не могущий поверить, что Исторические факты и законы природы утверждают голосованием в Парламенте.
– Главный закон – воля народа, - сказал, как отрезал, Хлюмпель.
– А константы? Ну что константы. Сегодня одни. Завтра другие… Кстати, а как ваша диагностика?
– Какая?
– Диагностика нашего социума, которой вы тут занимаетесь. Сильно продвинулись?
– Кто вам сказал, что мы занимаемся диагностикой? – осведомился
– Да никто. Это же очевидно. Есть болезнь. Нужна диагностика. Не так?
– Вы, один из адептов господствующей здесь идеологии, считаете, что на Шизаде свирепствует социальная болезнь? – с подвохом полюбопытствовал я.
– Ещё какая! – с гордостью за отечество отозвался профессор.
Вёл машину он рассеянно, и вообще вопрос был – кто кого ведёт. Взгляд блуждал где-то вдали. Если он и знал когда-то правила движения, то или давно их забыл, или не принимал за что-то серьёзное. Поворачивал, где хотел, сдавал задом, ехал в лоб машинам по улицам с односторонним движением. Самое удивительное, что его не пытался остановить ни один дорожный полицейский, а встречные машины боязливо прижимались к обочине. От нашего фургона все шарахались как от чумного. Видимо, надпись на борту вызывала если не трепет и уважение, то ужас – это точно.
Хлюмпель затормозил на эстакаде, перекрывая целую полосу. За нами начал собираться затор, но профессору было всё равно. Главное, отсюда открывался отличный вид на уже знакомую нам Площадь Героев. И на парад в честь Освобождения от шмуркальского ига.
– Сейчас вы увидите неподдельный энтузиазм масс!
– изрёк профессор. – Истинное тупое единение!
Да уж, посмотреть было на что!
Парад и шествие проходили по половине площади – вторая была зарезервирована под огороды, мемориалы, палатки, свалку Великого Сбродища.
Возглавляли парад боевые свинопотамы, на которых гордо восседали пузатые погонщики. По преданиям именно эта мощная сила позволила протошизианам покорить Лиру и тысячи миров.
Прогремели гусеницами, страшно чадя и воя неотрегулированными моторами, пара выкрашенных в легкомысленный канареечный цвет танков. При этом один не рассчитал манёвр и задел трибуну с депутатами, так что несколько слуг народа посыпались на брусчатку, как перезревшие груши. Другой танк пихнул стальным носом зазевавшегося боевого свинопотама. Зверь дико затрубил в ответ, отпрыгнул в сторону и угостил ударом копыт двух подлёдных гвардейцев.
Следом шли, стараясь чеканить шаг, армейские подразделения, а за ними гордо шествовали исторические дружины, одетые в яркие одежды и напоминавшие цыганский табор.
Дальше шествовали неравнодушные обыватели. Первая стройная шеренга состояла из активистов-историков. Через каждые десять метров с молодецким уханьем они останавливались, сгибали колени, опускали головы почти до земли и виляли задом.
– Это обряд единения, - пояснил профессор.
– Он существует со времён Протошизады. И даже отражён на наскальных рисунках в Алмазных Горах. Изумительно, не правда ли!
Обывателей было много. Их шествие сопровождалось подпрыгиваниями,
– А вот это мои любимцы, – ласково и как-то по-домашнему проворковал профессор. – Студенческая секция исторического костюма. Парад сорочек и душегреек. Осмелюсь заметить, что все узоры исполнены в точном соответствии с историческими канонами.
Нескольких сот юношей и девушек были обряжены в национальные одежды – сорочки по колено, безрукавки, расклешённые холщовые штаны, лапти. На груди у каждого был заботливо вышит кукиш, а вокруг шли вензеля и древние руны. И вот эти самые руны меня о беспокоили - что-то они мне напоминали.
Ладно, нечего голову забивать всякими посторонними предметами. Разберёмся с этим потом, благо, фиксатор записывает всё, что мы видим и слышим на этой планете.
Мы терпеливо отсмотрели весь парад, удивляясь, как причудливы могут быть люди в своих лучших безумных побуждениях, после чего профессор нас отвёз домой.
Результаты были не особенно впечатляющими. Рейтинг состояния вырос всего лишь на полтора процента. Нетрудно спрогнозировать, сколько нам ещё мероприятий предстоит пройти с такими темпами.
Вечером, когда уже стемнело, я пригласил Абдулкарима в большую комнату, уселся в кресло и спроецировал голограмму с изображением колонны секции национального костюма. Скомпоновав узоры и увеличив их, я спросил Абдулкарима:
– Тебе это ничего не напоминает?
– Если бы я был дома, я сказал бы, что это исковерканные русские буквы.
– Вот именно!
Я коснулся пальцем камня на браслете. Вызвал искусственный интеллект «Богини Деви». Загрузил в него полученную информацию. А потом осведомился:
– Можешь расшифровать эти символы?
Буквально через секунду искусственный интеллект произнёс женским вкрадчивым голосом:
– Исполнено.
– Результат?
– Девяносто пять процентов вероятности, что прототипом надписи послужила фраза на русском языке.
– Какая?
– Цитирую дословно: «Ну, тупые»!
***
Абдулкарим по привычке смотрел телевизор. Он всегда считал, что таким образом держит руку на общественном пульсе, может точно просчитать, кому и что продать, что и является главной обязанностью Магистра торговли. Сейчас продавать и покупать нам было нечего, и взирал он на экран из праздного интереса. В эфире шла аналитическая программа «Суперреальная политика».
Бойкая телеведущая была в праздничной белой вышитой сорочке с кукишем на груди, её русая коса по последней моде была закручена вокруг шеи, что делало женщину похожей на вытащенную из петли самоубийцу. Она восторженно верещала: