Правила отражений
Шрифт:
– Неважно. Держимся в основном за счёт идеологически выдержанного современного искусства. Такие живописные охотно берут учреждения, школы, детские сады, районные ячейки «Общества истинных историков». Часть предметов, в основном эпохи Трудовой Лиры, пришлось снять с продаж как идеологически вредные, - галерист кинул опасливый взгляд на профессора и воскликнул: - И правильно. И так и надо!
– Или не надо, - таким странным тоном произнёс профессор, что карлик поёжился. – Дураку только дорогу покажи, он и ноги собьёт, и голодным останется…
Карлик поморщился,
– Ели честно, народ нищает. Денег всё меньше. Цены сбрасываем, но никто не покупает. Достаточные средства только у богатых дураков. А они сюда обычно не заходят. Но уж если заходят…
Галерист мечтательно закатил глаза.
– Да, да, - закивал Абдулкарим согласно. – Богатые дураки – двигатель торговли в государствах третьей линии.
– Какой линии?
– Да какая тебе разница! – кинул Хлюмпель с нетерпением. – Давай, показывай, что нам приготовил.
– О, да. Вы не представляете, какую работу мне пришлось проделать, чтобы найти сей редкий экземпляр, - карлик подошёл к столику, на котором стоял прямоугольный предмет, скрытый от глаз шёлковой тканью, и продолжил набивать себе цену.
– Я бросил все дела. Ушёл в народ. Исколесил деревни и веси.
– Ну да, - кивнул профессор. – И купил икону в соседнем магазине Думаешь, я не знаю. Показывай уж товар.
Галерист приподнялся на носках и жестом фокусника сдёрнул покрывало.
– Икона Леха Сказителя. С элементами серебра. Прошлый век. За смешную цену, - он объявил, сколько нам это обойдётся, при этом вид его стал вороватый, как у кота, который приготовился стянуть сардельку и, будучи пойман на этом, не знает, то ли ему пропишут хорошего пинка, то ли всё-таки отщипнут и кинут кусочек.
– Ещё как берём! – обрадовано воскликнул Абдулкарим, высыпая на стол золотые пластинки.
Я тоже залюбовался иконой. Святой сказитель Лех был в серебристых одеяниях, с насыщенно голубым нимбом. А на его груди сияли таинственные «рунические надписи»: «Компания Космоаэро. Свободный коммерческий поиск»…
***
Добравшись вечером до дома, мы распаковали расписанную затейливыми узорами картонную коробку, витиевато перевязанную разноцветными лентами. Вслед за этим тщательно изучили икону.
– Морда у этого Леха лукавая. Губы сжаты язвительно и даже презрительно, - оценил я. – Даром, что святой.
– Ну почему сразу лукавый и язвительный? – возразил Абдулкарим. – Может, это просто такой специфический взгляд художника на этот образ.
– Или такой специфический канон, отражающий глубинную суть.
Больше ничего неожиданного на изображении мы не обнаружили. Если не считать, что серебристые деяния святого чем-то напомнили нам стандартный скафандр групп поиска – в таких звёздные первопроходцы бороздили н-мерность лет сто пятьдесят назад, как раз в конце двадцать первого века.
Мы передали информацию на наш звездолёт. И искусственный интеллект «Богини Деви» сообщил, что в его базах имеются данные о компании «Космоаэро». Она была зарегистрирована в
Искусственный интеллект доложил, что запросил более развёрнутую справку с Земли, однако в связи с продолжающимся эфирным торнадо неизвестно, когда сигнал дойдёт до цели и когда будет получен ответ.
Утром, отведывая божественный кофейный напиток, приготовленный Абдулкаримом, мы обсуждали наши достижения.
– Кое-что проясняется, - сказал я.
– Похоже, одной из изначальных причин патогенной информационной волны послужил контакт с посланцем Земли.
– Вот только вопрос, почтенный Александр, случайный или целенаправленный этот контакт? Может мы имеем дело с какими-то тайными экспериментами?
– Ты считаешь, что «Космоаэро» могло баловаться социальным конструированием в отсталых мирах?
– Или те силы, которые стояли за компанией. Корпоративные Союзы тогда ещё не канули в лету и были очень сильны. А где лучше простор для социального экспериментального конструирования, чем в мирах-зеркалах? – прищёлкнул пальцами Абдулкарим.
– В целом гипотеза корректная. Но помочь нам ничем не может. Наше дело – Рейтинг, а он застыл. Как говорит наш профессор – мощнее качать его надо, активнее.
Вот помяни чёрта, а он уже тут как тут. Послышался звонок в дверь. Я открыл её, и в комнату ворвался полный энергии и радужных планов Хлюмпель. С порога он обрадовал нас известием о выходе в свет своей новой монографии со скромным академическим названием «Очерки древней истории Протошизады». Из своего объёмного кожаного саквояжа он вытащил увесистый том в золочёной обложке и аккуратно положил на стол рядом с медным кофейником.
– Заметьте, друзья мои! – заявил профессор.
– Уже на стадии печатанья тиража я успел вставить в книгу мудрую мысль, которая родилась в споре с вами. «Пусть утонет весь мир в крови, и из этого алого океана крови взойдёт тяжёлое солнце Истины»!
– Бог ты мой!
– покачал я головой.
– Это ещё раз подчёркивает, как важная дискуссия – живая, с живыми собеседниками.
Ремарка про живых собеседников, учитывая репутацию «Общества истинных историков», прозвучала в устах одного из его активных функционеров как-то зловеще.
– Мне уже звонят восторженные почитатели моего таланта, - продолжил профессор, усаживаясь на стул, пальцем показывая на кофейник и требуя своей заслуженной капли кофе. – Они восхищены, как тонко я сумел обобщить до сего времени разрозненные факты и моменты и подтвердить предположение, что истоки Протошизады следует искать в Магеллановых Облаках…