Правила плохого тона для начинающих
Шрифт:
Следующие сорок минут я провела, убирая кабинет под неусыпным надзором Максима Андреевича, который расселся на учительском столе, скрестив руки на груди.
– Санёк, надеюсь, теперь ты поняла, что стучать – плохо? – спросил у меня Максим, когда я поменяла воду в ведре и вернулась в класс.
Теперь я поняла, что этот сумасшедший уголовник ещё и тиран.
– Поняла, - нехотя ответила, хватая с подоконника свою сумку. – Я из-за вас, между прочим, на танцы опаздываю!
Водитель сегодня взял отгул, и я вынуждена была сама добираться почти на другой конец города. Теперь точно не успею.
–
Я без особого желания назвала адрес школы танцев. Не знаю, для чего ему это, но лучше скажу, чтобы поскорее отвязаться.
– Так давай я тебя подкину, - вдруг предложил Князев. – Мне не впадлу, уроки всё равно закончились. Ща журнал в учительскую закину и поехали.
– Я с вами никуда не поеду! – заявила, ужаснувшись от подобной перспективы. – Лучше уж опоздать, чем с вами.
– Ну, как знаешь, - пожал плечами парень. – Моё дело предложить.
– И на том спасибо, - пробормотала я и вышла из класса.
Захватив плащ из гардеробной, я почти бегом направилась к выходу из школы. Но не успела далеко отойти от здания, как вдруг меня чуть не сбил выехавший из ниоткуда мотоцикл, чудом смогла отскочить.
– Сань, не передумала ещё? – ухмыльнулся Максим, затормозив почти рядом со мной. Теперь ясно, за что его могли посадить. Он ведь гоняет, как псих.
– Вы меня на этом собрались подвозить? – воскликнула, едва успев отойти от шока.
– Увы, мадам, другим транспортом не располагаю, - с усмешкой ответил Князев. – Санёк, садись, давай, не дури, а то пропустишь свои танцульки и забудешь, как польку отплясывать.
– Лучше так, чем погибнуть в автокатастрофе из-за глупости водителя, - хмуро отозвалась я, перекрикивая рёв мотора мотоцикла.
– Саня, если ты сейчас не сядешь, я усажу тебя сам, - пригрозил Максим. – Не гони, поехали.
– Только если вы не будете ехать быстро, - поставила я условие, неуклюже пытаясь сесть на мотоцикл. И почему я делаю такие глупости? Наверное, потому что спорить с сумасшедшим я боюсь ещё больше, чем пытаться выжить с ним на дороге.
– Не, Сань, я не буду ехать быстро, - он хитро улыбнулся, помогая мне сесть, - я буду ехать очень быстро.
– А где здесь держаться? – дрожащим голосом спросила я, думая о том, что убежать ещё не поздно.
Максим молча взял меня за руки, сомкнув их у себя на поясе, что заставило меня покраснеть от смущения и уткнуться носом ему в спину.
– Готова? – задал Князев вопрос, в ответ на который я лишь кивнула, забыв о том, что он меня не видит. – Поехали.
Когда мотоцикл сдвинулся с места, я сотню раз пожалела, что согласилась на это. В ушах стоял жуткий гул от рева мотора, ветер дул в лицо, от чего слезились глаза, и приходилось жмуриться, а об испорченной причёске я вообще молчу. Но очень скоро я стала находить свои прелести в этой поездке, наблюдая, как мимо проносятся дома и магазины, чувствуя, как ещё тёплое осеннее солнце слегка припекает кожу. Из окна машины всё воспринимается совсем по-другому, более искусственно, хоть и более привычно. Зато езда на мотоцикле даёт ощущение свободы, которой так не хватает в моей жизни.
Максим остановил мотоцикл у самых дверей танцевальной школы и помог мне слезть.
– За тобой заехать
– Сама доберусь, - отмахнулась, поймав себя на мысли, что хотела бы прокатиться так ещё раз, но признаться в этом не могла.
– Тогда бывай, Саня, до понедельника, - бросил мне Максим и тронулся с места.
– До понедельника, - шепнула себе под нос. Не знаю почему, но я, кажется, стала ненавидеть его чуточку меньше.
========== 8. За себя волнуйтесь! ==========
Выходные я провела дома, готовясь к поступлению в университет, читая книжки и слушая песни группы Nirvana. Я понимала, что приличной девушке не стоит увлекаться рок-музыкой, но меня так и тянуло к папке на компьютере, в которой было сохранено несколько композиций. Классика это, конечно, прекрасно, но почему-то звуки песен именно этой группы дают возможность по-настоящему расслабиться и почувствовать себя свободнее. Странно, что в последнее время я стала так часто задумываться о свободе. Раньше никогда не считала себя в чём-то ограниченной, хоть и понимала, что мои одноклассники живут более полной жизнью, чем я сама. Но для меня это не было признаком ограничения свободы, просто мои родители заботятся обо мне, хотят, чтобы я получила образование, не попала в плохую компанию, стала достойным человеком… Только вот хочу ли я всего этого, никто никогда не спрашивал, у меня не было права выбора, делала, что говорили и думала, что так правильно… потому что мне внушили так думать.
В понедельник первым уроком должна была быть биология – предмет Эммы Викторовны, но вместо неё в класс неожиданно ввалился Князев.
– Викторовна всё ещё косит занятия, так что вместо биологии я проведу классный час, - объявил он, рассевшись в кресле.
Мои одноклассники заметно оживились, перестав изображать умирающих от недосыпания и удобнее устраиваясь на стульях. Я нахмурилась, лучше бы дома осталась и почитала что-нибудь, чем выслушивать от Максима Андреевича очередную «увлекательную» историю.
– Так, чем вы обычно занимаетесь на классном часе? – поинтересовался Максим, открывая блокнот. – Просветите, что ли, а то я не в теме.
– Обычно мы выслушиваем занудные лекции о жизни, - ответил ему Миша Антонов, - о том, как вредно курить, гулять и пьянствовать.
– Дело Викторовна говорит, - усмехнулся Князев, откидываясь на спинку стула. – Реально вредно, если не умеешь. Вон Сане, - он неожиданно переключился на меня, - лучше и не начинать, а то знал я одну такую девчонку, которая от стакана виски за один вечер превратилась из приличной в неприличную. В жизни, конечно, нужно всё попробовать, но лучше постепенно, а не в один вечер.
– Вы это к чему, Максим Андреевич? – решила обратить на себя внимание учителя Ира Михалёва.
– К тому, блонди, - он ещё пару секунд посмотрел на меня, а потом всё же повернулся к девушке, - что собаке, которая всю жизнь просидела на цепи однажды всё равно сорвёт крышу, стоит только ослабить ошейник. – Не поняла, это он меня собакой обозвал? – С человеком так же, если ему всю жизнь только запрещать, то когда-нибудь он вырвется на свободу и гульнёт так, что даже самые крутые тусовщики позавидуют.