Правила побега с обнаженным оборотнем
Шрифт:
Верить ли Калебу, что он не хотел причинить мне вред? Какой бы прогрессивной ни была стая долины – Альфа–самка и все такое – но Калеб вырос в том мире, где доминантный защитный инстинкт не просто принимают, но и считают его наличие обязательным. Предполагалось, что мужчины-волки будут заботиться о своих семьях любыми необходимыми способами, не исключая тупых и брутальных. Даже, когда это означало первыми броситься навстречу опасности или пропустить чертову кучу важных подробностей, самцы оборотней не задумались бы ни на секунду, если считали, что их действия обеспечат паре безопасность. Женщины же оборотни могли бы справиться с лучшими из них,
Переходим к сути дела: Калеб казался таким искренним, когда объяснял причины своей лжи. Он оставил меня в отеле со всем необходимым для побега. Если бы его интересовали только деньги, он мог бы связать меня по рукам и ногам, как Джерри, и сдать Скуне, как только я догадалась о его связи с Гленном.
Пришлось признать, что жизнь, которую Калеб мне предложил, не лишена очарования. Я смогу вернуться в долину, туда, где я так долго чувствовала себя, как дома. После долгих объяснений и подхалимажа меня снова примут в стаю, уже ставшую для меня почти что семьей.
И да, я проведу свою жизнь с кареглазым оборотнем, который дал мне почувствовать себя в безопасности и захотел, и вызвал у меня желание построить ему глазки. Где-то в самых глубоких и темных уголках моей ужасно упрямой и разозленной души я знала, что скучаю по Калебу. Бывало, скучала по нему так сильно, что приходилось съеживаться под одеялом и лелеять рвавшиеся из груди пустоту и боль.
Я пыталась списать все на магию связывания или на необходимость снова привыкать к одинокой жизни после того, как рядом со мной каждую ночь в кровати было теплое надежное тело, к которому можно прижаться. Но на самом деле я скучала по самому Калебу. По его извращенному юмору, по тому, как он смешил меня. Мне не хватало десятков тех трогательных мелочей, которые он делал в течение дня, заботясь обо мне, хотя это иногда и раздражало. Не хватало чувства тепла и защищенности, нежности, когда я засыпала, уткнувшись Калебу в подмышку. Я даже скучала по его паршивой кантри-музыке а-ля «моя женщина поступила нехорошо, украла мой грузовик и заразила собаку блохами».
Где-то на пятой попытке выйти из вестибюля я пришла к выводу, что, вообще-то, влюблена в этого идиота, и это было... неудобно.
Я любила Калеба. Любила его доброту, великодушие, и все труднее становилось примириться с тем, что при таких душевных качествах он меня обманывал. Как этот оборотень мог лгать мне так долго? Почему не подошел в первый день после того, как его подстрелили, и не сказал что-то вроде: «Слушай, тут такое дело: меня нанял твой гнусный бывший, чтобы я тебя выследил и притащил обратно к нему, но я думаю, ты моя пара, так что собираюсь продолжать сдирать с него деньги посуточно, но тебя оставлю себе. Еще гренку?»
Ладно, это было бы, пожалуй, чересчур. Но в любом случае, когда мы узнали друг друга лучше, Калеб мог бы при случае намекнуть.
Тогда, конечно, велика вероятность, что я ударила бы его электрошоком и бежала бы прочь со всех ног. Так, это к делу не относится.
Забудем о шокерах. Какой же реакции он ожидал от меня? Неужели думал, что подобную непорядочность со стороны человека, который, как предполагается, меня любит, я приму спокойно? Я что, должна была его по головке погладить и сказать, что все понимаю?
Я купила дешевый, но надежный грузовичок с новыми
До Гранди мне пришлось ехать четыре дня при весьма неблагоприятных условиях. Через пару часов ожидался серьезный снегопад, так что я была вынуждена остановиться в отеле «Эвергрин» на ночь и переждать непогоду. Я на полном серьезе молилась, чтобы это был последний мотель, которым я воспользуюсь в обозримом будущем.
Дорога в долину была временно заблокирована из-за обвала на одном из участков трассы. Пришлось пообещать Леонарду Тремблею тайное, без-всяких-вопросов лечение определенных венерических болезней в обмен на поездку в деревню на снегоходе. Меня Купер предлагал подвезти, но Мо по утрам зверски тошнило, так что понятно, я просто не могла его попросить оставить свою пару. Так же мне не хватило духу сказать ему, что такое сильное недомогание при беременности, как я убедилась во время наблюдения за оборотнями, значит, что детей будет больше одного. Например, три.
Обследовав Мо и выписав ей имбирный чай и суперсильные витамины с железом, я запрыгнула на заднее сиденье снегохода Леонарда – тюнингованного, расписанного сине-лиловым пламенем – и пообещала вечную преданность каждому богу, которого только могла вспомнить, если не свалюсь по дороге. До долины путь извилистый, а ехать предстояло часа два, и все это время я провела, прицепившись к Леонарду, как коала, и отчаянно прижимая к лицу шарф, чтобы хоть как-то скрыться от пронизывающего ветра. И все же эта погода, когда температура чуть выше нуля, была гораздо теплее той, что ожидалась в ближайшие месяцы.
И, несмотря ни на что, поездка получилась чудесной. Я не могла не улыбаться, как ребенок, когда снег чуть щипал наши лица, а мимо пролетали красивые пейзажи.
Мы подъехали к верхнему гребню долины, где обнаружили пару Мэгги, Ника Тэтчера. Он сидел в норе, выкопанной у корней огромной сосны, и что-то строчил в блокноте. Со своей выгодной точки обзора светловолосый Ник в очках видел всю деревню, в том числе и офис Мэгги в центре. Ник обожал лазать по деревьям, поэтому, я точно знаю, предпочел бы карябать свои каракули, сидя на какой-нибудь ветке повыше, но Мэгги очень внятно выразила свое отношение к лазанью по заснеженным деревьям, когда именно с этой сосны Ник и свалился прошлой зимой, сломав ключицу. Пока я лечила тонкую крылообразную кость, Мэгги попеременно то изводилась переживаниями за любимого, которому больно, то сыпала угрозами переломать еще парочку костей, «для ровного счета».
Ник поднял голову, услышав звук снегохода. Жители долины ревностно относились к охране своих границ, и не-оборотни, жившие здесь, знали, что стоит предупреждать стаю о неожиданных посетителях. Но, когда Ник узнал сине-лиловый огненный узор снегохода Леонарда, его лицо растянулось в улыбке, и ровные белые зубы мелькнули среди золотистых волос бороды.
– Лен, – крикнул он, стоило Леонарду выключить мотор. – Что нового в Гранди? Ты Мо не видел? Как она себя чувствует?
– У меня тут специальная доставка для тебя, доктор, – ответил Леонард.