Правила убийцы
Шрифт:
— Ну и?
— Теперь я должен основательно подумать, стоит ли мне вообще с тобой разговаривать, — холодно произнес Лукас.
— Да мне вовсе и не нужен был твой телефонный разговор, — сказала Дженнифер. — Я все равно бы получила эту информацию. Ты даже представить себе не можешь, какие у меня источники. Я в тебе не нуждаюсь, Лукас. Я просто могу послать тебя к черту.
— Я это как-нибудь переживу. Не хочу, чтобы ты за мной шпионила. А сейчас я решаю один вопрос: может быть, обратиться к адвокату, пусть он позвонит вашему
— Лукас...
— Убирайся отсюда.
— Лукас...
Она расплакалась — Дэвенпорт даже отступил на несколько шагов.
— Прости меня, — сказал он, сожалея о своей несдержанности. — Я просто не могу... Дженнифер... Ну перестань, черт возьми.
— Господи, это просто катастрофа, мой грим. Я теперь не смогу участвовать в пресс-конференции... Господи... можно я позвоню от тебя? — Она прикладывала салфетку к лицу. — Я хочу позвонить на телестанцию, пусть они пришлют сюда Кети Леттис. Господи, у меня лицо в таком виде...
— Боже мой, перестань плакать, звони, — с отчаянием проговорил Лукас.
Продолжая всхлипывать, она набрала номер. Когда на другом конце сняли трубку, голос ее внезапно пришел в норму.
— Дон? Это Джен. Его зовут Смайз, и он работает в системе оказания помощи малоимущим...
— Черт тебя подери, Дженнифер! — заорал Дэвенпорт.
Он выхватил у нее трубку и швырнул ее на рычаги.
— Правда, я хорошо умею плакать? — сказала она, хитро улыбаясь, и вышла из комнаты.
— Дэвенпорт, Дэвенпорт, — с укоризной пробормотал Даниэль. Он держался руками за голову, наблюдая, как Дженнифер заканчивает свой репортаж.
«...один из самых толковых людей в полиции в личной беседе сказал мне, что он не верит в виновность Смайза, не верит, что тот совершил эти умопомрачительные убийства, и опасается, что преждевременный арест может положить конец его блестящей карьере в департаменте по оказанию помощи малоимущим...»
— Блестящая карьера? Этим телевизионщикам надо запретить пользоваться громкими словами, — глухо сказал Лукас.
— Что мы теперь будем делать? — угрюмо проворчал Даниэль. — Вообще, как ты мог это сделать?
— В тот момент я и не подозревал, что делаю ошибку, — пытался оправдаться Лукас. — Я думал, что все останется между нами.
— Я тебя предупреждал, что твои шашни с этой женщиной не доведут до добра, — напомнил Даниэль. — Что я теперь скажу Лестеру? Он стоит там, перед камерами, пытаясь обосновать это дело, а ты за его спиной беседуешь с этой дамочкой. Ты выбил почву у него из-под ног. Он тебе этого не простит.
— Скажи ему, что ты отстраняешь меня. Ну, допустим, на две недели. Потом я подам апелляцию в совет по делам государственных служащих. Даже если совет и поддержит отстранение, пройдет несколько месяцев. Так или иначе, пока будет вынесено
— Хорошо. Пожалуй, мы так и сделаем.
Даниэль кивнул, потом грустно засмеялся и покачал головой.
— Господи, как хорошо, что это не меня там поджаривают на углях. А ты лучше убирайся отсюда поскорее, пока Лестер не вернулся, чтобы мне не пришлось держать его, когда он захочет намылить тебе шею.
В два часа ночи зазвонил телефон. Лукас оторвал взгляд от стола, за которым он работал над своей игрой, протянул руку и снял трубку.
— Алло.
— Все еще сердишься? — спросила Дженнифер.
— Ну и стерва же ты. Даниэль собирается отстранить меня от расследования. Отныне я даю интервью всем, кроме твоей станции, так что можете...
— Сердит, сердит.
Лукас швырнул трубку на рычаг. Через минуту телефон зазвонил снова. Он посмотрел на него, как на ядовитую змею, но, не имея сил сопротивляться, снова взял трубку.
— Я сейчас приеду, — проговорила Дженнифер и повесила трубку.
Лукас хотел было перезвонить ей и сказать, чтобы она не приезжала, но так и не сделал этого.
На Дженнифер был черный кожаный жакет, джинсы, черные сапоги и водительские перчатки. Ее двухместная японская машина прижалась к обочине дороги. Лукас кивнул ей через окошечко парадной двери.
— Можно мне войти? — спросила она.
Вместо контактных линз на ней были очки в тонкой золотой оправе. За их стеклами глаза казались большими и влажными.
— Конечно, — пробормотал он, закрывая дверь на задвижку. — Ты похожа на королеву «хэви-метал».
— Ну спасибо.
— Это был комплимент.
Она посмотрела на него, пытаясь обнаружить сарказм, но его не оказалось. Сняла куртку и медленно прошла к дивану в гостиной.
— Хочешь кофе? — спросил Дэвенпорт, закрыв за собой дверь.
— Нет, благодарю.
— Пиво?
— Нет, я не хочу. Принеси себе, если хочешь.
— Пожалуй.
Когда он вернулся, она, подобрав под себя ноги, сидела в большом двухместном кресле. Лукас сел на диван и уставился на нее через чайный столик с мраморной столешницей.
— Так что же? — сказал он.
— Я очень устала, — грустно ответила она.
— От чего? От всей этой истории? От Бешеного? От меня?
— От жизни, думаю. Возможно, ребенок — это попытка вернуться назад.
— Боже.
— Эта маленькая сцена, происшедшая между нами сегодня... Господи, я не знаю... Я пытаюсь придать всему приличный вид, понимаешь? Я должна делать все быстро, должна быть жесткой, должна улыбаться, когда приходится трудно. Не могу никому позволить отодвинуть себя на задний план. Иногда я чувствую себя, как... ты помнишь тот маленький «шевроле», который у меня был, ту маленькую машину, которую я разбила, прежде чем купила нынешнюю?