Правила убийцы
Шрифт:
— Помнишь, еще тогда, когда ты держал меня под наблюдением, ты считал, что это может быть полицейский, и у тебя на то были кое-какие причины?
— Да.
— Я вот что подумал: ведь он позвонил мне домой. Мой номер есть только в служебном справочнике. И потом Карла узнала полицейского на одной из фотографий...
— Только не это.
Он снова надолго замолчал, а потом сказал:
— Лукас, иди спать. Я вытащил Андерсона из-под одеяла и сообщил ему про звонок. Я еще раз ему позвоню и передам твои соображения. Завтра обо всем поразмыслим.
— Мы будем выглядеть просто идиотами,
— Хуже того. Все будет выглядеть так, будто мы покрываем убийцу.
Телефон зазвонил, и Лукас разлепил глаза. Светло. Должно быть, уже утро. Он взглянул на часы. Восемь тридцать.
— Привет, Линда, — проговорил он, сняв трубку.
— Как ты догадался, что это я, Лукас?
— Потому что у меня такое ощущение, что запахло жареным.
— Шеф хочет видеть тебя прямо сейчас. Он сказал, чтобы ты оделся прилично, но прибыл сюда побыстрее.
Когда Лукас приехал, Даниэль и Андерсон сидели у стола шефа. Лестер расположился в углу, читая документы дела.
— Что произошло?
— Мы не знаем, — ответил Даниэль. — Но, как только я переступил порог, затрещал телефон. Звонил общественный защитник. Смайз хочет поговорить с тобой.
— Великолепно. Ты что-нибудь рассказал о вчерашнем ночном звонке?
— Ни слова. Но если он готов говорить об алиби, то, может быть, мы найдем способ свалить все на Маккарти... ну, скажем так, Смайз решил нам помочь, и с его помощью мы смогли исключить его из списка подозреваемых. Таким образом, мы с честью выйдем из затруднительного положения.
— Это если он невиновен, — заметил Андерсон.
— А как насчет этого полицейского? — спросил Лукас. — Ну того, которого опознала Карла?
— Я приехал сюда вчера ночью, после того как мне позвонил шеф, — сказал Андерсон, — и поднял все списки дежурств. Он был на дежурстве, когда напали на Руиц, дежурил с напарником в северо-западной части города. Я беседовал с его напарником, и он подтвердил, что так оно и было. Они приняли с полдюжины вызовов, по времени совпадающих с нападением. Мы проверили записи переговоров, его голос на пленке.
— Таким образом, он чист, — заметил Лукас.
— Благодарю тебя, Господи, за эту добрую весть! — воскликнул Даниэль. — А ты, Лукас, тащи свою задницу в камеру Смайза. Там тебя ждут.
Маккарти и Смайз ожидали в маленькой комнатке для допросов. Маккарти курил, а Смайз нервно ерзал на стуле, потирая руки и уставившись себе на ноги.
— Мне это не нравится, и я напишу по этому поводу докладную записку, — выпалил Маккарти, как только Лукас вошел.
— Да, да. — Он посмотрел на Смайза. — Можно тебя попросить на минуточку встать?
— Подождите. Я хочу поговорить... — начал было Маккарти, но Смайз жестом остановил его и поднялся.
— Я ненавижу это место, — сказал он. — Здесь хуже, чем я мог себе представить.
— В общем-то это неплохая тюрьма, — мягко заметил Лукас.
— Мне так и сказали, — мрачно отозвался Смайз. — Так зачем мне нужно было вставать?
— Напряги живот и грудь. Соберись.
Смайз был удивлен, но опустил плечи и напрягся. Лукас протянул руку и раскрытой ладонью сильно толкнул его
— Ты занимаешься спортом?
— Да. Много.
— Для чего все это? — спросил Маккарти.
— Уцелевшая после нападения женщина... Убийца схватил ее сзади... Она сказала, что он хилый.
— Это не обо мне, — уже более доверительно проговорил Смайз. — Ну-ка, повернись спиной.
Лукас повернулся, Смайз подошел к нему сзади и обхватил руками.
— Попробуй освободись, — сказал он.
Лукас начал выворачиваться и вырываться. Его вес позволил ему сдвинуть Смайза с места, они как бы танцевали почти на одном и том же месте, но руки, державшие его, были похожи на железные обручи.
— Ладно, — сдался Лукас, тяжело дыша.
Смайз его отпустил.
— Если бы я ее схватил, она бы не вырвалась, — заявил он. — Это что-нибудь доказывает?
— Для меня, да, — ответил Дэвенпорт. — Но для других это малоубедительно.
— По телевизору я видел тот репортаж, где вы говорите, что верите мне. И я больше не могу оставаться в этой тюрьме. Я решил положиться на вас у меня есть алиби, даже два.
— Все это можно сделать на предварительном слушании, — вставил Маккарти.
— До него еще ждать четыре дня, — буркнул Смайз. Он повернулся к Лукасу. — Если мои алиби окажутся достоверными, как скоро я смогу отсюда выйти?
Дэвенпорт пожал плечами.
— Если они будут убедительными и мы сможем их проверить, то тебя отпустят сегодня днем.
— Хорошо. Мистер Маккарти привез мой календарь. В тот день, когда напали на Льюис, я был на службе и проводил занятия с коллегами. Мы начали в девять часов утра и продолжали до пяти. В классе было десять человек. Мы обедали все вместе. Это произошло недавно, так что они помнят. А в день, когда убили Ширли Моррис, домохозяйку, я вылетел в Нью-Йорк в семь часов утра. У меня даже остался билет, и приятель провожал меня в аэропорт и видел, как я садился в самолет. У меня сохранился счет из гостиницы в Нью-Йорке, на нем помечено время прибытия. Моррис была убита днем, а я как раз днем и вселился. Думаю, они тоже меня запомнили, потому что, когда я поднялся с коридорным в номер, там была крыса. Парень засуетился. У этого отеля хорошая репутация. Я спустился к администратору, и он дал мне другой номер, но клянусь, они запомнили эту крысу. Можете позвонить им по телефону и проверить. Гостиничный счет и билет на самолет в офисе у мистера Маккарти.
— Вы должны были нам все это рассказать, — проговорил Лукас.
— Я боялся. Мистер Маккарти сказал...
Они оба посмотрели на адвоката.
— Все так внезапно произошло. Вы его активно допрашивали, все вокруг бегали как угорелые и орали, нам нужно было некоторое время, а то мы могли наделать ошибок, — начал оправдываться Маккарти.
— Да уж, вы действительно наделали ошибок, — заметил Смайз. — Моя семья знала, что я гомосексуалист, и мои родители, и братья, и сестры, и кое-кто из друзей. Но в моей школе мало кому это было известно, да и соседи тоже были не в курсе... — Внезапно он сел и расплакался. — А теперь все знают. Вы представляете, как мне теперь трудно будет приезжать на ферму? Домой к родителям?