Правила убийцы
Шрифт:
– Ну и?
– Теперь я должен основательно подумать, стоит ли мне вообще с тобой разговаривать, – холодно произнес Лукас.
– Да мне вовсе и не нужен был твой телефонный разговор, – сказала Дженнифер. – Я все равно бы получила эту информацию. Ты даже представить себе не можешь, какие у меня источники. Я в тебе не нуждаюсь, Лукас. Я просто могу послать тебя к черту.
– Я это как-нибудь переживу. Не хочу, чтобы ты за мной шпионила. А сейчас я решаю один вопрос: может быть, обратиться к адвокату, пусть он позвонит вашему
– Лукас…
– Убирайся отсюда.
– Лукас…
Она расплакалась – Дэвенпорт даже отступил на несколько шагов.
– Прости меня, – сказал он, сожалея о своей несдержанности. – Я просто не могу… Дженнифер… Ну перестань, черт возьми.
– Господи, это просто катастрофа, мой грим. Я теперь не смогу участвовать в пресс-конференции… Господи… можно я позвоню от тебя? – Она прикладывала салфетку к лицу. – Я хочу позвонить на телестанцию, пусть они пришлют сюда Кети Леттис. Господи, у меня лицо в таком виде…
– Боже мой, перестань плакать, звони, – с отчаянием проговорил Лукас.
Продолжая всхлипывать, она набрала номер. Когда на другом конце сняли трубку, голос ее внезапно пришел в норму.
– Дон? Это Джен. Его зовут Смайз, и он работает в системе оказания помощи малоимущим…
– Черт тебя подери, Дженнифер! – заорал Дэвенпорт.
Он выхватил у нее трубку и швырнул ее на рычаги.
– Правда, я хорошо умею плакать? – сказала она, хитро улыбаясь, и вышла из комнаты.
– Дэвенпорт, Дэвенпорт, – с укоризной пробормотал Даниэль. Он держался руками за голову, наблюдая, как Дженнифер заканчивает свой репортаж.
«…один из самых толковых людей в полиции в личной беседе сказал мне, что он не верит в виновность Смайза, не верит, что тот совершил эти умопомрачительные убийства, и опасается, что преждевременный арест может положить конец его блестящей карьере в департаменте по оказанию помощи малоимущим…»
– Блестящая карьера? Этим телевизионщикам надо запретить пользоваться громкими словами, – глухо сказал Лукас.
– Что мы теперь будем делать? – угрюмо проворчал Даниэль. – Вообще, как ты мог это сделать?
– В тот момент я и не подозревал, что делаю ошибку, – пытался оправдаться Лукас. – Я думал, что все останется между нами.
– Я тебя предупреждал, что твои шашни с этой женщиной не доведут до добра, – напомнил Даниэль. – Что я теперь скажу Лестеру? Он стоит там, перед камерами, пытаясь обосновать это дело, а ты за его спиной беседуешь с этой дамочкой. Ты выбил почву у него из-под ног. Он тебе этого не простит.
– Скажи ему, что ты отстраняешь меня. Ну, допустим, на две недели. Потом я подам апелляцию в совет по делам государственных служащих. Даже если совет и поддержит отстранение, пройдет несколько месяцев. Так или иначе, пока будет вынесено окончательное
– Хорошо. Пожалуй, мы так и сделаем.
Даниэль кивнул, потом грустно засмеялся и покачал головой.
– Господи, как хорошо, что это не меня там поджаривают на углях. А ты лучше убирайся отсюда поскорее, пока Лестер не вернулся, чтобы мне не пришлось держать его, когда он захочет намылить тебе шею.
В два часа ночи зазвонил телефон. Лукас оторвал взгляд от стола, за которым он работал над своей игрой, протянул руку и снял трубку.
– Алло.
– Все еще сердишься? – спросила Дженнифер.
– Ну и стерва же ты. Даниэль собирается отстранить меня от расследования. Отныне я даю интервью всем, кроме твоей станции, так что можете…
– Сердит, сердит.
Лукас швырнул трубку на рычаг. Через минуту телефон зазвонил снова. Он посмотрел на него, как на ядовитую змею, но, не имея сил сопротивляться, снова взял трубку.
– Я сейчас приеду, – проговорила Дженнифер и повесила трубку.
Лукас хотел было перезвонить ей и сказать, чтобы она не приезжала, но так и не сделал этого.
На Дженнифер был черный кожаный жакет, джинсы, черные сапоги и водительские перчатки. Ее двухместная японская машина прижалась к обочине дороги. Лукас кивнул ей через окошечко парадной двери.
– Можно мне войти? – спросила она.
Вместо контактных линз на ней были очки в тонкой золотой оправе. За их стеклами глаза казались большими и влажными.
– Конечно, – пробормотал он, закрывая дверь на задвижку. – Ты похожа на королеву «хэви-метал».
– Ну спасибо.
– Это был комплимент.
Она посмотрела на него, пытаясь обнаружить сарказм, но его не оказалось. Сняла куртку и медленно прошла к дивану в гостиной.
– Хочешь кофе? – спросил Дэвенпорт, закрыв за собой дверь.
– Нет, благодарю.
– Пиво?
– Нет, я не хочу. Принеси себе, если хочешь.
– Пожалуй.
Когда он вернулся, она, подобрав под себя ноги, сидела в большом двухместном кресле. Лукас сел на диван и уставился на нее через чайный столик с мраморной столешницей.
– Так что же? – сказал он.
– Я очень устала, – грустно ответила она.
– От чего? От всей этой истории? От Бешеного? От меня?
– От жизни, думаю. Возможно, ребенок – это попытка вернуться назад.
– Боже.
– Эта маленькая сцена, происшедшая между нами сегодня… Господи, я не знаю… Я пытаюсь придать всему приличный вид, понимаешь? Я должна делать все быстро, должна быть жесткой, должна улыбаться, когда приходится трудно. Не могу никому позволить отодвинуть себя на задний план. Иногда я чувствую себя, как… ты помнишь тот маленький «шевроле», который у меня был, ту маленькую машину, которую я разбила, прежде чем купила нынешнюю?