Правила убийцы
Шрифт:
– Помнишь, еще тогда, когда ты держал меня под наблюдением, ты считал, что это может быть полицейский, и у тебя на то были кое-какие причины?
– Да.
– Я вот что подумал: ведь он позвонил мне домой. Мой номер есть только в служебном справочнике. И потом Карла узнала полицейского на одной из фотографий…
– Только не это.
Он снова надолго замолчал, а потом сказал:
– Лукас, иди спать. Я вытащил Андерсона из-под одеяла и сообщил ему про звонок. Я еще раз ему позвоню и передам твои соображения. Завтра обо всем поразмыслим.
– Мы будем выглядеть просто идиотами,
– Хуже того. Все будет выглядеть так, будто мы покрываем убийцу.
Телефон зазвонил, и Лукас разлепил глаза. Светло. Должно быть, уже утро. Он взглянул на часы. Восемь тридцать.
– Привет, Линда, – проговорил он, сняв трубку.
– Как ты догадался, что это я, Лукас?
– Потому что у меня такое ощущение, что запахло жареным.
– Шеф хочет видеть тебя прямо сейчас. Он сказал, чтобы ты оделся прилично, но прибыл сюда побыстрее.
Когда Лукас приехал, Даниэль и Андерсон сидели у стола шефа. Лестер расположился в углу, читая документы дела.
– Что произошло?
– Мы не знаем, – ответил Даниэль. – Но, как только я переступил порог, затрещал телефон. Звонил общественный защитник. Смайз хочет поговорить с тобой.
– Великолепно. Ты что-нибудь рассказал о вчерашнем ночном звонке?
– Ни слова. Но если он готов говорить об алиби, то, может быть, мы найдем способ свалить все на Маккарти… ну, скажем так, Смайз решил нам помочь, и с его помощью мы смогли исключить его из списка подозреваемых. Таким образом, мы с честью выйдем из затруднительного положения.
– Это если он невиновен, – заметил Андерсон.
– А как насчет этого полицейского? – спросил Лукас. – Ну того, которого опознала Карла?
– Я приехал сюда вчера ночью, после того как мне позвонил шеф, – сказал Андерсон, – и поднял все списки дежурств. Он был на дежурстве, когда напали на Руиц, дежурил с напарником в северо-западной части города. Я беседовал с его напарником, и он подтвердил, что так оно и было. Они приняли с полдюжины вызовов, по времени совпадающих с нападением. Мы проверили записи переговоров, его голос на пленке.
– Таким образом, он чист, – заметил Лукас.
– Благодарю тебя, Господи, за эту добрую весть! – воскликнул Даниэль. – А ты, Лукас, тащи свою задницу в камеру Смайза. Там тебя ждут.
Маккарти и Смайз ожидали в маленькой комнатке для допросов. Маккарти курил, а Смайз нервно ерзал на стуле, потирая руки и уставившись себе на ноги.
– Мне это не нравится, и я напишу по этому поводу докладную записку, – выпалил Маккарти, как только Лукас вошел.
– Да, да. – Он посмотрел на Смайза. – Можно тебя попросить на минуточку встать?
– Подождите. Я хочу поговорить… – начал было Маккарти, но Смайз жестом остановил его и поднялся.
– Я ненавижу это место, – сказал он. – Здесь хуже, чем я мог себе представить.
– В общем-то это неплохая тюрьма, – мягко заметил Лукас.
– Мне так и сказали, – мрачно отозвался Смайз. – Так зачем мне нужно было вставать?
– Напряги живот и грудь. Соберись.
Смайз был удивлен, но опустил плечи и напрягся. Лукас протянул руку и раскрытой ладонью сильно толкнул
– Ты занимаешься спортом?
– Да. Много.
– Для чего все это? – спросил Маккарти.
– Уцелевшая после нападения женщина… Убийца схватил ее сзади… Она сказала, что он хилый.
– Это не обо мне, – уже более доверительно проговорил Смайз. – Ну-ка, повернись спиной.
Лукас повернулся, Смайз подошел к нему сзади и обхватил руками.
– Попробуй освободись, – сказал он.
Лукас начал выворачиваться и вырываться. Его вес позволил ему сдвинуть Смайза с места, они как бы танцевали почти на одном и том же месте, но руки, державшие его, были похожи на железные обручи.
– Ладно, – сдался Лукас, тяжело дыша.
Смайз его отпустил.
– Если бы я ее схватил, она бы не вырвалась, – заявил он. – Это что-нибудь доказывает?
– Для меня, да, – ответил Дэвенпорт. – Но для других это малоубедительно.
– По телевизору я видел тот репортаж, где вы говорите, что верите мне. И я больше не могу оставаться в этой тюрьме. Я решил положиться на вас у меня есть алиби, даже два.
– Все это можно сделать на предварительном слушании, – вставил Маккарти.
– До него еще ждать четыре дня, – буркнул Смайз. Он повернулся к Лукасу. – Если мои алиби окажутся достоверными, как скоро я смогу отсюда выйти?
Дэвенпорт пожал плечами.
– Если они будут убедительными и мы сможем их проверить, то тебя отпустят сегодня днем.
– Хорошо. Мистер Маккарти привез мой календарь. В тот день, когда напали на Льюис, я был на службе и проводил занятия с коллегами. Мы начали в девять часов утра и продолжали до пяти. В классе было десять человек. Мы обедали все вместе. Это произошло недавно, так что они помнят. А в день, когда убили Ширли Моррис, домохозяйку, я вылетел в Нью-Йорк в семь часов утра. У меня даже остался билет, и приятель провожал меня в аэропорт и видел, как я садился в самолет. У меня сохранился счет из гостиницы в Нью-Йорке, на нем помечено время прибытия. Моррис была убита днем, а я как раз днем и вселился. Думаю, они тоже меня запомнили, потому что, когда я поднялся с коридорным в номер, там была крыса. Парень засуетился. У этого отеля хорошая репутация. Я спустился к администратору, и он дал мне другой номер, но клянусь, они запомнили эту крысу. Можете позвонить им по телефону и проверить. Гостиничный счет и билет на самолет в офисе у мистера Маккарти.
– Вы должны были нам все это рассказать, – проговорил Лукас.
– Я боялся. Мистер Маккарти сказал…
Они оба посмотрели на адвоката.
– Все так внезапно произошло. Вы его активно допрашивали, все вокруг бегали как угорелые и орали, нам нужно было некоторое время, а то мы могли наделать ошибок, – начал оправдываться Маккарти.
– Да уж, вы действительно наделали ошибок, – заметил Смайз. – Моя семья знала, что я гомосексуалист, и мои родители, и братья, и сестры, и кое-кто из друзей. Но в моей школе мало кому это было известно, да и соседи тоже были не в курсе… – Внезапно он сел и расплакался. – А теперь все знают. Вы представляете, как мне теперь трудно будет приезжать на ферму? Домой к родителям?