Правильно ли мы говорим?
Шрифт:
Почему в совершенно сходных случаях мы говорим то «в», то «на»?
«На Кавказ», «на Урал», «на Алтай», «на Балканах»...
Ага! Значит, «на» связано с движением на возвышенность, горы... Но почему же мы тогда говорим «поехать в Альпы»? Или отправиться «на Рижское взморье», «на побережье», «на пляж»? Какие уж там возвышенности!
Почему мы говорим одинаково: «ехать в Эстонию» и «ехать в Таджикистан», хотя в первом случае мы не встретим никаких гор, а во втором случае будем преимущественно в горах?
Но довольно гор и возвышенностей...
Почему мы говорим «в столовую»,
Если дело заключается в помещении — закрытом или открытом, то почему мы говорим «в театр», но «на концерт», «в зал», но «на сцену»?
Почему?
Почему мы говорим «в лес», «в поле», «на поляну», «в чащу», «на опушку», «в море», «в горы», «на простор», «на дорогу», «в путь», «на улицу», «в переулок», «на стадион», «в пустыню»?
Вдумайтесь в следующую фразу: «В Ленинграде, на Васильевском острове, в северо-западной части города, на берегу Невы, в университете, на лекциях занимаются студенты...»
Всё правильно, а почему?
* * *
Такая же неясность в употреблении предлогов «из» и «с»... «Я пришел из класса», «из комнаты», «из дома», «из театра», «из магазина», «из клуба», «из конторы», «из леса», «из сада»...
Но «я пришел со службы», «с общего собрания», «со двора», «с базара», «с покоса», «с фабрики», «с пашни», «с охоты», «с чердака»...
В чем же дело? Может быть, предлог «из» связан с закрытым помещением (класс, комната, дом, театр), а предлог «с» связан с занятием (служба, фабрика, покос, охота)?
Но разве «лес» и «сад» — закрытые помещения?
И разве «двор», «базар», «чердак» — занятия?!
Может быть, кто-нибудь из читателей поможет нам разобраться в этих вопросах?
* * *
А теперь поговорим о той «борьбе», которая происходит в нашем языке уже в течение долгого времени Речь идет об окончаниях слов мужского рода во множественном числе на «ы», «и» и на «а», «я» (будем условно называть эти формы первой и второй).
Первая форма, казалось бы, является правильной и литературной, а вторая относится к просторечию.
Действительно. Слова «инженер» и «офицер» — во множественном числе «инженеры» и «офицеры». Говорить «инженера» и «офицера» — некультурно. Это общеизвестно.
Ну а «профессора», «директора», «мастера», «повара»? Здесь вторая форма совершенно не режет слуха. Более того: говорить «правильно» — «профессоры», «дире кторы», «мастеры», «повары» — считается устаревшим неупотребительным. И почему мы говорим «доктора» а не «докторы», но не скажем «диктора» вместо «дикторы»?
И уж никто не скажет вместо «ребята» — «ребяты»! Есть слова, где обе формы более или менее равноправны: можно говорить «года» и «годы», «тома» и «томы», пожалуй — «сорта» и «сорты»...
А вот в некоторых словах вторая форма одержала решительную победу и окончательно вытеснила первую
Мы говорим
Есть ли между двумя разбираемыми формами какая- нибудь смысловая разница, вернее — есть ли у них смысловой оттенок? Пожалуй, да, хотя и очень тонкий.
Попробую пояснить это примером.
В 1930 году Маяковский написал стихотворение «Неоконченное». Оно начинается так:
«Я знаю силу слов,
я знаю слов набат.
Они не те,
которым рукоплещут ложи,
От слов таких
срываются гроба
Шагать
четверкою
своих дубовых ножек...»
Почему поэт написал «гроба», а не «гробы»? Вероятно, такая форма казалась ему более действенной, «гробы» могли спокойно лежать на складе или в склепе, но срываться с места могли только «гроба»...
Возьмем слово «дом».
Если Герцен в повести «Сорока-воровка» писал: «Роскошные господские домы с парками и оранжереями», то он, вероятно, хотел подчеркнуть этим старину и величественный вид домов богатых помещиков. Мы воспринимаем это как совершенно уместную архаику речи. Но никто теперь не скажет: «В нашем поселке появились новые домы»...
Когда-то на Руси говорили «лесы». В данном случае вторая форма давно победила. Значит, она является более новой. Борьба ведется и в настоящее время. Возьмем такое современное слово, как «трактор». А множественное число? «Тракторы» и «трактора» борются между собой, с переменным успехом, но «трактора», кажется, одержат победу.
Как же возникает в быту вторая форма?
А вот как.
На днях я случайно услышал фразу: «В нашей заводской столовой хорошие супа...» Почему говоривший сказал «супа», а не «супы»?
Может быть, кто-нибудь мне скажет: «Так говорят люди, не знающие грамматики». Допустим. Но почему же тогда никто из тех же людей, «не знающих грамматики», не скажет вместо «трупы» — «трупа»?
В свое время, когда я пришел в военкомат сниматься с военного учета по возрасту, сотрудница в окошечке, взяв мои паспорт и повестку, сказала своей соседке: «Маня! Возраста пришли...» Почему она сказала «возраста», а не «возрасты»? Но оставим это на ее совести
Выводы.
«Вторая форма» продолжает наступление. Кто знает: может быть, через сто лет «инженера» или «офицера» получат «права гражданства» в нашем языке!...
* * *
«Я взял стакана...»
Эту фразу я услыхал от одного знакомого нерусской национальности.
Услыхал и подумал: а почему он так сказал? И сразу передо мной предстала одна удивительная особенность русского языка, — особенность, которой нет ни в одном другом языке.