Правильные глаголы. Как мыслить и действовать, чтобы выжить в этом мире

Ткачев Андрей Сергеевич

Стоит отличать знание от информированности, как, кстати, и мудрость от знания. Это довольно разные понятия. Древние люди, говорит святитель Николай Сербский, все понимали, но мало знали по сравнению с нами. То есть у них не было тех голых знаний, которыми пестрят сегодняшние учебники и справочники: сколько километров от Земли до Луны? Сколько озер на планете? И прочее. Но у них была мудрость.

Затем произошла замена мудрости знанием. Человек стал сплавлять металлы, селекционировать растения и животных,

переплывать моря… Его кругозор расширился, и фактически он стал знать больше. Он стал больше знать, но меньше понимать. И при сохранении этой тенденции человек неминуемо приходит в то состояние, когда ему многое открыто, но он уже ничего не понимает. Самые главные смысловые вещи, а именно: зачем он живет? Что будет после смерти? Что в жизни самое важное? – человек уже не способен понять.

Так мудрость вытесняется знанием, а знание, в свою очередь, сменяется сведениями. Обилие сведений не сделает тебя ни мудрецом, ни ученым. Разве что сплетником и разносчиком слухов. Новости – это информация как раз последнего свойства. Новости не делают умней и тем более мудрей. Они отнимают время, тревожат душу, формируют лоскутную картину мира, состоящую из катастроф, и… все.

Но, может, стоит читать газеты – хотя бы для того, чтобы жалеть мятущееся человечество? Может быть, хотя бы сострадание рождается в душе от ежедневного узнавания о мирских бедах? Может быть… Может быть…

На Афонской горе в первой половине XX века жил и трудился в молитве монах по имени Силуан. Святой Силуан Афонский – так называем мы его сегодня. Этот человек, родом из тамбовских крестьян, имел дар слезной молитвы о всем мире. Этому монаху было открыто то, что знал апостол Павел, когда говорил: «Знаем, что вся тварь (то есть все творение) совокупно стенает и мучится доныне» (Рим 8:22). После грехопадения Адама мучится и стонет все живое на земле. Этот стон слышал апостол Павел, и его же слышал Силуан. В ежедневных молитвах он просил Бога помиловать всех жителей Земли: живых, усопших и даже не родившихся. Со слезами молился он, чтобы все люди Земли в Духе Святом узнали Господа. И вот однажды кто-то из монахов сказал отцу Силуану, что читает газеты и узнает о страданиях современного человечества оттуда. И после чтения, мол, ему легче молиться с состраданием о людях, живущих в миру. На это Силуан ответил так: «Душа, когда молится за мир, без газет лучше знает, как скорбит вся земля. Как может душа от себя знать, что творится в мире? – газеты пишут не о людях, а о событиях, и то неверно. Они приводят ум в смущение, и правды из них все равно не узнаешь. А молитва очищает ум, и он лучше видит все».

Я не зову вас ни к какому радикализму – вроде выбрасывания телевизора. Но лишь предлагаю дать себе отчет в том, зачем мы раз за разом отверзаем двери ушей

и глаз для очередной порции сведений о событиях, нас прямо не касающихся. Неужели мы действительно любим мир и подпитываем чувство жалости к нему кадрами очередной катастрофы? Или, может, мы просто боимся тишины и тех мыслей, которые она с собой приносит? Может, просто у нас нет навыка сидеть тихо и молча, думая при этом о чем-то важном? Это действительно великое искусство – сидеть в тишине и думать о серьезных предметах. Никто, кажется, нас этому не учил.

И вот, пока мы не научимся думать в тишине и ловить редкие часы или минуты спокойствия, мы обречены намазывать кадры очередной катастрофы на свой вечерний бутерброд. Обречены поглощать сведения о пожарах и перестрелках, никого толком не жалея и ничему уже не удивляясь. У этой неестественности есть только один защитный аргумент, а именно: ей подвержены миллионы. Но это слабое оправдание, поскольку в вопросах правды и истины нет процедуры голосования и победы большинства.

«Не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих» (Мф 4:4). Так ответил Христос дьяволу в пустыни на первое искушение, давая попутно всем нам и ясный взгляд на человеческую природу. Она двояка. Ей нужен хлеб, и ей же нужно Божие слово. В отсутствие чего-то одного человек либо быстро гибнет, либо, продолжая существовать, перестает быть человеком. Боюсь, современный человек, такой, каким мы его видим и знаем, все меньше чувствует голод Божиих слов. Человек есть хлеб, а вместо слова Божия питается информацией. Такую замену то ли изобрел он сам себе, то ли ему ее подсунули, а он не заметил. Вместо утренних молитв – утренняя газета. Вместо вечерних молитв – выпуск телевизионных новостей. В таком режиме живут уже несколько поколений постхристианского мира. Журналистика не только силится быть неофициальной четвертой властью, но она еще и оспаривает у слова Божия право питать духовно бессмертную человеческую душу.

Стоит отследить это явление в своей собственной жизни, а практические выводы придут сами, по мере раскрытия духовных глаз.

О физическом труде

Если бы у Адама был документ, подобный паспорту, в графе «семейное положение» было бы написано «женат», в графе «место прописки» стояло бы слово «Рай», а в графе «род занятий» мы смогли бы прочесть слово «садовник». Это первая профессия первого человека. Бог не создавал лентяя, обреченного на сплошные удовольствия, но создал труженика, который после грехопадения «в поте лица», а до грехопадения, возможно, без всякого пота должен был трудиться с самого начала. И это яркая черта сущности человека – необходимость трудиться.

Конец ознакомительного фрагмента.