Правильный лекарь 6
Шрифт:
– Ну что, готов? – спросил отец, когда я пришёл на завтрак и занял своё место.
– Готов, – коротко ответил я, подвинув к себе тарелку. – Как никогда бодр и решителен.
– Вот и замечательно, – кивнул отец. – Это главное, остальное пустяки. Никому не позволяй выбить тебя из равновесия. Ни на кого не злись и будь спокоен, как удав. Твоей реакции будут ждать и будут ей питаться, сделай так, чтобы они обломились, тогда ты будешь наблюдать за их реакцией, а это гораздо интереснее, чем рефлексировать самому.
– Хорошо сказано, – хмыкнул я. – Осталось только воплотить это
– Легко только в носу ковырять, простите, что за столом сказано, – усмехнулся отец. – И то опасность существует, можно или палец сломать, или ноздрю порвать.
– Ага, везде надо быть осторожным, – кивнул я, продолжая уничтожать яичницу.
Хороший аппетит перед испытанием – хороший признак.
– Я сначала хотел предложить поехать туда пораньше, – сказал отец, переходя к кофе. – Но потом подумал, столько сидеть там перед входом в зал, нервы себе поднимать, ни к чему это всё.
– Поддерживаю, – кивнул я. – Я лучше пойду после завтрака книжку почитаю. И, пожалуй, помедитирую, чтобы быть готовым ко всему.
– Правильное решение, – ответил отец и взял в руки утреннюю газету, которая по будням обычно просто присутствует рядом с ним, но не читается.
– И как вы так можете? – в сердцах высказала мама, оставила кофе недопитым и вышла из комнаты.
– Кать, кстати, хотел тебе задать очень интересный вопрос, – сказал я, повернувшись к сестре, которая сидела озадаченная всем происходящим.
– Задавай, – сказала она, обрадовавшись смене темы разговоров.
– Обухов предложил мне в качестве мастера души в новую клинику взять тебя. Что ты об этом думаешь?
– Меня? – искренне удивилась Катя, даже вилку положила. – Но я же только на втором курсе учусь!
– Он это знает, – улыбнулся я. – Сказал, что, если ты согласишься, он пообщается с деканатом, чтобы тебя ускоренно подготовили по профилю, а потом переведёшься или на вечернее обучение, или на заочное.
– Ого! – Катя выкатила глаза и по выражению её лица я никак не мог понять, какие эмоции её больше переполняют, радость или испуг. – А можно хоть немного подумать?
– Конечно можно, – пожал я плечами. – Подумай. Это слишком серьёзный шаг, чтобы решать с кондачка.
– Нет, ты не подумай, я бы очень хотела с тобой работать, – спохватилась она, увидев мою реакцию. – Просто это так неожиданно.
– Не переживай, Кать, – снова улыбнулся я. – Я всё понимаю и ни капельки не обижусь, если ты решишь сначала полностью закончить институт. Я знаю, как это важно.
– Знаешь, Саш, – сказала Катя и сделала небольшую паузу. – А чего тут думать? Институт-то я получается всё равно закончу, так что передай Обухову, что я согласна.
– Спасибо, котёнок, – сказал я и дотянулся до неё, чтобы чмокнуть в щёчку. – Я лично прослежу за тем, чтобы тебе не пришлось пожалеть о принятом решении.
Глава 2
На заседание коллегии лекарей мы прибыли за пятнадцать минут до начала. Мой коллектив в полном составе был уже на месте. В зал потихоньку стекались лекари больницы. Члены коллегии в золотых и серебряных мантиях важно прошествовали по коридору без пяти девять.
Вслед
На часах ровно девять. Все, кому было надо, вошли в зал и двери закрылись. Нам было велено сидеть и ждать вызова. Минута шла за минутой, испытывая нервы на прочность. Уже двадцать минут десятого, на фоне тишины холла в зале слышны голоса, идёт совещание, что-то обсуждают, но нас никто не зовёт. А что они могут там обсуждать? Нас конечно, мы же являемся причиной всей этой суеты с участием столичных гостей. И что же можно так долго обсуждать за спиной? Пока я об этом думал, дверь открылась.
– Склифосовский и ваши люди, кто будут заниматься обучением, проходите, – сказал секретарь заседания и отошёл в сторону, пропуская нас внутрь.
Впереди всего зала стояли отдельно пять кресел, на которые нам указали. Родители пошли в конец зала искать свободные места. Народу сегодня было ещё больше, чем в прошлый раз, массовку создали знатную, сразу чувствуешь свою важность.
Московские гости сидели рядом с золотыми мантиями, в которые были облачены всё те же лица: Обухов, Захарьин, Гааз. Причём приезжие сидели как раз рядом с Захарьиным, что подтвердило моё предположение. Они приехали не меня защищать, а благодаря его стараниям и для исполнения его желаний.
– Александр Петрович Склифосовский, – торжественно объявил секретарь заседания достаточно громко, чтобы услышали и на галёрке. – Пройдите к трибуне.
Интересное начало, зато не успел соскучиться. Я спокойно, без резких движений, встал с кресла и чинной походкой проследовал по указанным координатам.
– Александр Петрович, – первым обратился ко мне сам Обухов. – Мы сегодня собрались здесь, чтобы прояснить для себя некоторые моменты и особенности метода, который вы собираетесь преподавать. Будьте любезны, расскажите коллегии и представителям министерства здравоохранения Российской империи, по просьбе которых и организовано сегодняшнее заседание, в чём особенность метода и его польза.
Эк он как заговорил. Явно вынужден был всё это произнести, он-то всё это знает, мы неоднократно обсуждали. И отчёты он видел, с пользой уже всё понятно. Я вдохнул полной грудью воздуха и начал вещать. Для того, чтобы ответить на эти вопросы, мне никакой бумажки и подготовки не понадобилось, о чём говорить, я знаю. Тут больше другая проблема встала, как ответить на этот вопрос достаточно кратко, что я постарался сделать.
Сколько в итоге я единолично сотрясал воздух в зале заседаний, точно не знаю. Думаю, минут десять, не меньше. Меня никто не перебивал и не пытался остановить, все с интересом слушали. Мне показалось, что в зале даже кто-то записывал, когда я рассказывал про суть метода и как именно осуществляется это самое точное точечное воздействие.