Правильный лекарь. Том 5
Шрифт:
— Этот вариант гораздо компактнее, — сказал я, надевая на носик ампулы специальный резиновый колпачок. — Можно постоянно носить с собой в дежурном саквояже и не надо постоянно менять. Просто положил и забыл, а когда понадобится — вспомнил и применил.
— Отличная штука, Александр Петрович! — радостно произнёс Гартман и протянул руку, чтобы я дал ему чудесную ампулу. — И что здесь?
— Хлорэтан, — сказал я. — Не сложно и очень эффективно.
— Замечательно, — Иосиф Матвеевич покрутил ампулу в руке и отдал мне. — Это у вас их целая
— Да, раздайте пожалуйста вашим знахарям вместе с бланками, которые я тоже для вас заготовил, — сказал я и подвинул коробку к нему. — Будем потом прикреплять к отчёту, чтобы вывести этот препарат в широкий оборот.
— Очень хорошее и удачное нововведение, — улыбнулся Иосиф Матвеевич, тщетно пытаясь сосчитать ампулы в коробке. — Все будут довольны. И знахари, и, тем более, пациенты.
— Вот и отлично! — подвёл я итог и улыбнулся. — Тогда я побежал дальше, пациенты сами себя не вылечат.
— А было бы здорово, да? — хохотнул Гартман, когда я был уже на пороге.
— А мы бы тогда пошли деревья сажать и клумбы многоярусные, — подмигнул я ему и быстрым шагом пошёл на выход.
Приехав в клинику отца, я первым делом выгрузил коробки с хрорэтаном в кладовку, потом взял из одной коробки нужное количество ампул, разнёс по кабинетам, объяснив всем, что это такое и как этим пользоваться. После работы надо будет заехать в лечебницу «Святой Софии» и вручить коробку Демьянову, им такое точно пригодится для быстрого обезболивания, а потом уже решать вопрос уместности местной анестезии.
Сегодня четверг, повторных пациентов с серьёзными диагнозами у меня не намечается. Простуды и обострившиеся артриты шли непрерывной чередой, у нас уже закончились салфетки для вытирания носов. Однообразие и монотонность резко отступили в сторону, когда открылась дверь и на пороге появился Николай с тревожным выражением лица. Я не успел у него ничего спросить, когда в кабинет работники скорой помощи ввезли каталку с пациентом. Шея человека в одежде строителя была фиксирована устройством, напоминающим наш воротник Шанца.
— Что случилось? — спросил я у Николая, который остановился рядом со мной, пока пациента без моего распоряжения перекладывали на манипуляционный стол. Я решил не спускать Полкана на них сейчас по такому случаю, похоже здесь серьёзная травма. — Падение с высоты?
— Да, — кивнул Шапошников. — Только упал не он, а на него. Сколько раз я ему говорил, отойди ты от лесов и пили свои рейки где-нибудь в стороне, не на долго хватало. Каждый день одно и то же. Говорит мол мне так удобнее, идиот.
— Так что случилось-то в итоге? — подвёл я его к более важной информации.
— Он пилил свои заготовки склонившись над ними, а рабочий наверху случайно задел стоявшую почему-то на самом краю платформы большую банку с краской, ещё не распечатанной, почти пуд весом, — сказал Николай и горестно вздохнул. — Она ему по хребтине-то и прилетела с высоты больше пяти метров.
— Всё понятно, —
— Не хочу я своих людей абы кому в руки отдавать, — покачал головой Шапошников. — Он мне здоровый нужен, а вам, Александр Петрович, я доверяю больше, чем себе. Так что не судите строго, еле уговорил скорую привезти его к вам, они упирались как могли, но я упёрся крепче. Да вы не переживайте, мы всё лечение оплатим, за этим дело не встанет.
— Да не об этом речь, Коль, не в деньгах дело, такие случаи всё равно городская казна оплачивает, знахари в лечебнице ему не помогут ничем. Просто быстрее могли бы начать помощь оказывать. Ладно, забудем теперь, подожди в коридоре, будем работать.
— Хорошо, Александр Петрович, — кивнул Шапошников, пятясь к двери. — Если что, я тут недалеко.
Знахари скорой помощи вышли вместе со своей каталкой, вслед за ними кабинет покинул и Николай. Пациент лежал на столе неподвижно, следя за перемещениями персонала вокруг себя одними глазами.
— Что сейчас беспокоит? — спросил я, оценивая для начала состояние его зрачков. Убедительных данных за черепно-мозговую травму я не выявил.
— У меня онемело всё от груди и ниже, — пробормотал молодой парень, пытаясь подбородком преодолеть сопротивление воротника, который не давал ему по нормальному открыть рот. — А левая рука словно не моя вообще, я ей пошевелить не могу и не чувствую совсем.
— Понятно, — кивнул я. Хорошо, что не сказал вслух, что плохи его дела, ещё паники нам тут не хватало. — Свет, Корсакова зови.
— Уже вызвала, — ответила медсестра и застыла, ожидая моих дальнейших распоряжений. — Операционный инструментальный стол не нужен?
— Нет, этого не надо, — мотнул я головой. — Придержи его голову, пока я буду снимать шину.
Я показал Свете, что ей надо делать, а сам аккуратно расстегнул и убрал широкий жёсткий воротник, который неподвижно фиксировал голову, а соответственно и шейные позвонки.
— Я здесь, — сказал вошедший Борис Владимирович. — Что здесь у нас?
— Похоже перелом шейных позвонков, — ответил я. — Скорее всего нижних. Сейчас буду проверять, а вы наверно лучше сделайте так, чтобы он поспал.
— Сделаем, — кивнул Корсаков и приложил пальцы к вискам пациента.
Тот что-то хотел возразить, но не успел. И правильно, не надо мешать людям оказывать помощь. Я приложил ладонь к его шее и начал сканировать. Да, я оказался прав. Дужка шестого шейного позвонка сломана, тело позвонка ушло вперёд почти на сантиметр, прижав спинной мозг. А фрагмент дужки частично повредил корешок межпозвонкового нерва слева. Ситуация очень серьёзная. Я проверил целостность спинного мозга, он был прижат, но не повреждён. Это первая хорошая новость. Значит надо устранить сдавление, тогда его функция достаточно быстро восстановится, и пациент сможет ходить на работу, а не под себя. Вот только сможет ли работать левая рука?