Правило Диксона
Шрифт:
— Не поддерживайте его, — говорит Диана, сердито указывая на штатив.
Мы не снимаем в прямом эфире, но немного неуютно думать, что это видео увидят сотни тысяч людей. С момента нашего первого вирусного видео количество подписчиков Ride or Dance возросло с жалких 100К до более 450К. У нас было три поста с миллионом и более просмотров, и Диана не перестает хвастаться рекламными доходами.
— Нам нужно придерживаться рутины. Она получила идеальные десятки от судей на Dance Me to the Moon, —
— Да, но мы не хотим полностью копировать это. Давайте подумаем нестандартно. Один подъем, — умоляю я. — Пожалуйста?
Она уступает. — Ладно. Попробуем. Мы сделаем те же два медленных шага на счет четыре, а на быстрые пять-шесть, ты сможешь поднять меня.
— Мне нравится твоя идея, — кидаю я одобрительный кивок.
Диана поднимает руки, чтобы подтянуть резинку своего хвоста, что привлекает мое внимание к ее груди в неоново-розовом спортивном бюстгальтере. Она часто носит неоновые цвета. Они ей идут. И эта пышная грудь тоже ей идет. Она как маленькая сексуальная ракета.
Мне не мешает, что она все еще делает вид, что заинтересована мной. Мне нужен кто-то, кто заставит меня немного поработать. Я мужчина, который любит погоню. Но мне не нравится, что вся игра сейчас в ее руках. Я ясно дал понять прошлой ночью, что я готов ко всему… буквально ко всему. Но Диана слишком упряма для своей же выгоды. Я не знаю, что нужно, чтобы покорить ее. Ей просто нужно, не знаю, проглотить свою гордость. А потом проглотить мой член.
Я задыхаюсь от смеха.
— Над чем ты смеешься? — спрашивает она.
— Ничего такого.
Диана сузила глаза. — У тебя что, непристойные мысли?
— Конечно. Как и у всех в этом спортзале.
Она бросает взгляд на троицу мужчин, и все они быстро отворачиваются. Лиам возится с весами. Дейв начинает случайно нажимать кнопки на своем гребном тренажере. А стыдливый Ральф, отец трех дочерей, не намного младше Дианы, делает вид, что сидит в телефоне.
— Ладно. Давай сделаем пробный подъем, — говорит Диана. — Хочу оценить высоту, на которую нам нужно целиться. Встань перед стеной зеркал.
Да, пожалуйста.
Я подхожу к ней сзади.
— Руки на моих бедрах.
Боже, почему мы все еще в одежде?
Я глотаю от сухости в горле и послушно кладу обе руки на ее бедра.
— Нет, вот так, — она накрывает мои руки своими и опускает их на дюйм ниже. — Нужно поднимать меня отсюда. Это более стабильная база. Хорошо, на счет три, поднимай прямо вверх. Не слишком высоко.
Я делаю, как она говорит,
— Хорошая форма, — говорю я.
Она смеется. — Перестань нести чушь.
— На самом деле, отличная форма. И посмотри на эту технику приземления, — восхищаюсь я после того, как ставлю ее на ноги.
— Давай сделаем это снова, странный тип. Хочу что-то увидеть.
Я крепко держу ее за бедра и поднимаю.
— Не ставь меня пока вниз, — говорит она, раздумывая, как изучает наше отражение.
Я восхищаюсь ее плоским животом и идеальными линиями ее тела. Как мои пальцы идеально облегают ее талию. Мой член дергается за моими спортивными штанами.
— Это только я, или ты тоже представляешь нас голыми? — спрашиваю я у зеркала.
Диана стонет. — О боже. Поставь меня вниз. — Она скользит по моему телу, и я не знаю, делает ли она это нарочно, но ее попа трется о мой член в мучительном скольжении. — Это важно. Мы снимаем через неделю.
— Думаю, мы могли бы снять это сейчас и все будет нормально.
— Нормально не подойдет. — Она задыхается. — Ты что, пытаешься нас подставить? Ты — саботажник?
— Я не саботажник, ты чертова психопатка. Все, что я говорю, это то, что я думаю, что мы достаточно неплохи, чтобы показать судьям, что не опозорим их глупую организацию. Разве не в этом суть этого прослушивания? Потому что куча балетных снобов разозлилась, что все эти паршивые любители входят в их драгоценное соревнование?
— Да, но это не значит, что я собираюсь делать все вполсилы на прослушивании. Мы не рискуем с танцем.
— Танец — это все о риске. — Я поворачиваюсь к камере. — Поддержите меня, ребята.
— Не поддерживайте его, — приказывает она. — Танец — это дисциплина. И страсть. Страстная дисциплина.
— Почему ты такая? — смотрю я на нее.
Она игнорирует это. — Давай пробежим всю хореографию еще раз, а потом закончим на сегодня.
В последний раз на репетиции мы проходим наш танго-рутин к музыке, льющейся из внешнего динамика Дианы. К моменту последнего наклона мы оба тяжело дышим. Мы заканчиваем под шум аплодисментов. Я смотрю на нашу аудиторию, состоящую из трех мужчин, которые просто хотят трахнуть Диану, и делаю им небольшой поклон.
— Спасибо, добрые господа. — Я подхожу к скамейке, где бросил полотенце, и вытираю лицо. Диана делает то же самое. Ее шея согнута, пока она промакивает полотенцем пот на своей груди.