Правило Диксона

Кеннеди Эль

В этой комнате много красивых женщин. Это делает меня немного неуверенной. Думаю, Миа разделяет это чувство, потому что она отводит меня в сторону и шепчет: — Я единственная, кого это пугает?

— Нет.

Она всё ещё смотрит на Алекс Такер. — Хорошо, потому что это немного сюрреалистично.

Это так. И становится ещё более сюрреалистичным, когда мы прибываем на приём, который проводится на ухоженных территориях загородного клуба. Вся территория украшена нежными огоньками,

которые мерцают как звезды в вечернем небе. Даже погода, похоже, в восторге от Грэхемов, потому что она подарила им идеальный вечер. Чистая, тёплая ночь без капли влаги в воздухе.

Головной стол стоит под деревянной перголой, украшенной белыми цветами и зелёными лозами. Остальные столы, накрытые слоновой шелковой скатертью и цветочными центровками в оттенках шалфея и белого, окружают сверкающий танцевальный пол.

Я иду под руку с Беккетом. Он вернулся из Австралии, выглядит загорелым, красивым и совершенно потрясающим в своём чёрном костюме. Мы садимся за стол для свадебной партии, все наши взгляды сосредоточены на головном столе, где Джиджи и Райдер сидят как королевская чета с её родителями. Поскольку у Райдера нет родителей, Ханна сидит с одной стороны от него, а Гарретт сидит рядом с Джиджи.

Я рада, что не нужно говорить речь; Миа берёт на себя обязанность очаровывать пятьсот гостей. Я обычно не боюсь публичных выступлений, но это слишком пугающе. Хоккейная аристократия. Супермодели. Медийные личности, с которыми Гарретт работал и подружился на протяжении многих лет. Честно говоря, эта свадьба для родителей. Но Джиджи любит своих родителей достаточно, чтобы дать им этот подарок после того, как они сбежали, а Райдер любит её достаточно, чтобы дать ей всё, что она хочет.

Я сижу рядом с Шейном, который с восхищением рассматривает меня. — Ты выглядишь так хорошо, — шепчет он мне на ухо.

— Ты тоже.

Серьёзно, он так идеально смотрится в этом костюме. Я наблюдала, как он тренируется всё лето, и это видно. Он стал шире, чем в прошлом году. Его грудные мышцы более выразительные. Бицепсы огромные. Попа выглядит более мускулистой, когда я зарываю в неё пальцы, пока он трахает меня...

— Перестань думать грязные мысли. — Его гладкая щека касается моего подбородка, когда он снова шепчет мне на ухо. Он знает меня слишком хорошо.

После ужина речи продолжаются и продолжаются и продолжаются. Каждый из шести крёстных Джиджи настаивает на том, чтобы подняться на помост и сказать что-то. Полубрат Райдера и лучший друг, Оуэн Макай, произносит трогательную речь, которая заставляет всех плакать. С этим макияжем уже ничего не поделаешь. Это моя жизнь теперь.

За ужином я болтаю с Мией, обсуждаю с Блейк Логан её расписание на первый курс в Бриаре и спорю с Шейном.

— Не могу поверить, что это вообще происходит. — Миа постукивает французскими ногтями между нами.

— Знаю, да? — говорит Шейн, насмешливо. — Она действительно всех заткнула.

— О, да пошел ты! Ты

тот, кто выигрывает. Я вне твоей лиги, это даже не смешно.

— Правда, — говорит Беккет, поднимая бокал шампанского.

Соседние столы шумят ещё громче нашего. Здесь вся хоккейная программа Брайара, команды мужчин и женщин. Шампанское льётся рекой, звенящие бокалы и громкий смех отзываются вокруг нас.

Во время ужина играл струнный квартет, исполнявший нежную классическую музыку, но теперь на сцену выходит живая группа. Джиджи и Райдер встают, и я вижу отчаяние в голубых глазах Райдера, когда жених высотой шесть футов пять дюймов и с десятью дюймами достоинства снова оказывается в центре внимания.

Беседка, украшенная развевающимися тканями, служит фоном для первого танца молодожёнов. Это великолепно. Тётя Джиджи устроила эту свадьбу на высшем уровне.

Пока они танцуют под лунным светом, окружённые мягким светом фей, Джиджи и Райдер видят только друг друга.

И только когда я думаю, что не могу плакать сильнее, их танец заканчивается, и Ханна Грэхем выходит на сцену. Она совершенно ослепительна в сером платье, которое обнимает её тело, материал сверкает с каждым шагом. Она излучает чистую грацию, и тишина, которая накрывает комнату, вызывает мурашки на моей коже.

Когда первые ноты пианино заполняют воздух, Ханна начинает петь. Я до сих пор не понимаю, почему она сосредоточилась на написании песен, а не на исполнении. Её голос такой красивый. Богатый и выразительный, каждая нота проникает прямо в душу. Я едва обращаю внимание на слова, хотя Блейк шепчет мне, что это старая колыбельная, которую Ханна пела двойняшкам, когда они были маленькими. Джиджи рыдает, и даже у её брата Уайета слёзы на глазах.

Эта свадьба — что-то запредельное.

Последние ноты Ханны ещё долго витают в воздухе. Наступает момент тишины, прежде чем гости разрываются в аплодисментах.

И вот начинается вечеринка.

На танцполе висят те же гирлянды из огоньков, создающие звёздный навес. Я радостно смеюсь, когда Шейн тянет меня на ноги, даже не дождавшись, когда я сама попрошу его потанцевать.

— Я тебя переубедила! — обвиняю я его.

Он переплетает наши пальцы и тянет меня к танцполу. — У меня есть признание, — говорит он с сожалением. — Мне всегда нравилось танцевать.

— Серьёзно? И ты всё равно так упирался?

— Я говорил про танцы вообще, а не про эти балетные издевательства, которые ты мне устроила. Просто говорю, что в целом мне нравится танцевать. Пить шампанское, развлекаться на свадьбе. Это чёртовски круто.

Он прав. Нет ничего лучше хорошей свадьбы. И завораживающего ритма. И ощущения больших рук Шейна, скользящих по моему телу. Правда, в его прикосновении нет ничего сексуального. Просто приятно.