Правитель Пустоты. Цветок пустыни
Шрифт:
— Красивая история, — улыбнулась Лантея, легко похлопав в ладони. Манс, закончив перевод для Аша, тоже присоединился к овациям, Оцарио смущенно раскланялся. — Никогда ее не слышала.
— А мне кажется, что я ее знаю, — задумчиво прошептала водящая пальцем по шкуре Эрмина. — Вроде бы от какого-то певца, приезжавшего пару лет назад в Первый Бархан. Виек, ты не помнишь, откуда он был?
— Не припоминаю, — хмуро откликнулся ее супруг, который так и не отвлекся от рисования.
— Вполне может быть, что он из Пятого Бархана, у нас ее все дети знают, — пожал плечами Оцарио.
Разговор вяло продолжался еще некоторое время, пока сонное
Невдалеке от маленького лагеря в ярком звездном свете на мгновение блеснули стеклянные купола дворца. А, может быть, это был лишь волшебный мираж, рожденный фантазией певца?
Четыре дня небольшой караван рассекал песчаные волны, следуя на восток. Если в первые дни общение в отряде не особенно ладилось — хетай-ра присматривались к спутникам, а троица друзей не испытывала доверие к неожиданным попутчикам, — то вскоре все изменилось. Конечно же, главным образом это была заслуга Оцарио, который оказался не в меру разговорчивым мужчиной. Он в обязательном порядке старался за день как минимум несколько часов проводить с каждым из членов группы в беседах, и если Виек лишь раздраженно отмахивался, то Манс с удовольствием наслаждался компанией сына Васпии и переводил что-то для Ашарха.
Оцарио любил хвастаться своими безделушками, он мог подолгу описывать, где и как они были им найдены или у кого выменяны. После всех подобных разговоров обычно наступала фаза торговли: мужчина старательно уговаривал купить некоторые из его товаров, хотя они, по большей части, представляли собой деревянные обломки, разбитые украшения, потертые камешки и ракушки. Из-за близости Пятого Бархана к морю и границам Залмар-Афи на берега залива течение часто приносило фрагменты старинных кораблей и лодок, а птицы из-за гор прилетали с мелкими блестящими предметами, которыми украшали свои гнезда. Десятый сын матриарха занимался как раз тем, что искал все эти любопытные для хетай-ра признаки чужой цивилизации и продавал их с удивительной искусностью. Это была его страсть.
Уже на второй день Эрмина стала наивной жертвой его странного обаяния и владелицей гнилой нитки с нанизанными на ней ракушками. Когда она осознала, что ее попросту заговорили и всунули совершенно бесполезную вещь, было уже поздно: Оцарио с гордым видом ответил, что не возвращает деньги за покупку. Виек со свойственной ему хмуростью собирался учинить расправу над мошенником, но жена все же его остановила и примирительно повязала ракушки на запястье, решив приспособить их под браслет. Мир был восстановлен, однако, с этого момента все стали отказываться смотреть на товары Оцарио, что его весьма расстраивало.
Окружающий рельеф абсолютно не менялся: пустыни тянулись во все стороны бесконечными желтоватыми складками песка, и не было ни одной реки или оазиса, которые могли бы как-нибудь разбавить эту однообразную картину. К концу третьего дня сухой паек приелся всем членам группы, и Эрмину, не дожидаясь заката, попросили сходить на охоту. Женщина и сама была рада размять ноги, поэтому без пререканий согласилась. С ней неожиданно высказал желание отправиться Виек, на что Оцарио неуместно пошутил про «сладость любовных объятий под ночным небом» и получил за это удар под дых. Завязалась потасовка, мужчин с трудом разняли, и супружеская пара быстрее отправилась охотиться, пока Виек вновь
Эрмине и Виеку удалось отыскать гнездовье диких хохлаток. Помимо нескольких яиц, хетай-ра принесли обратно к лагерю и тушку птицы. Ужин получился знатным. Женщина оказалась неплохой охотницей. Она любила ловить животных в пустынях, где добычу или опасность можно было заметить издалека. В темных коридорах Диких тоннелей приходилось охотиться лишь на слух, хотя, по словам Эрмины, это было куда интереснее, ведь опасность будоражила кровь. Ее муж и правда пошел следом, исключительно чтобы побыть рядом с женой. Виек старался никогда не отходить от супруги, и все путники заметили, с какой нежностью он на нее украдкой смотрел. Сам по себе он был достаточно суровым и нелюдимым воином без чувства юмора, но когда улыбалась Эрмина, то и его лицо неуловимо светлело.
Благодаря полноценному освещению Ашарх, наконец, смог достать со дна своей потрепанной сумки старинные карты и книгу про Гиртарион, которые он украл из библиотеки Третьего Бархана. Профессор, расположившись на шкурах, постеленных поверх спины сольпуги, изучал доставшиеся ему материалы и делал заметки по время длинных переходов. Когда Лантея и Манс застали его за этим занятием и опознали в пергаменте бесценные свитки, то их изумлению не было предела. С одной стороны, Аш их бессовестно выкрал, но, с другой стороны, теперь это было все, что осталось от великой библиотеки матриарха. Поэтому Лантея все же согласилась помочь своему спутнику перевести записи из книги, чтобы эти сведения не пропали даром.
Под вечер пятого дня с момента отъезда караван приехал в район пустынь, где должен был находиться Четвертый Бархан. Найти вход оказалось достаточно сложной проблемой, потому что из всей группы в этом городе ранее были лишь Лантея и Виек. Но девушка единожды посещала полис в далеком детстве вместе с матерью, а муж Эрмины был в нем и вовсе тридцать лет назад один раз. Они оба не помнили, где находится проход вниз. Ситуация была патовой: отряд пять часов бродил по одной и той же области, от сардобы к сардобе, но никаких дверей или пещер не появлялось.
Солнце давно уже село, хетай-ра устали и замерзли, — пора было сделать привал. Группа раскинулась лагерем рядом с огромным камнем, глубоко врытым в песок. Днем валун хорошо прогрелся и еще хранил оставшееся тепло. Однако стоило путникам удобно устроиться и достать свои поредевшие запасы еды, как из глубины камня стали доноситься странные звуки, а через полминуты, когда все уже были на ногах, толща песчаника неожиданно расступилась, открывая черный зев прохода. Наружу вышла небольшая группа хетай-ра из пяти мужчин. Они мгновенно остолбенели, увидев, что на них направлены шесть пар удивленных глаз и несколько мечей.
— Вы кто? — ошеломленно спросил Манс, первым пришедший в себя. — Откуда вы появились?
— Мы рыбаки, — серьезно ответил самый старший из них и кивнул головой себе за спину. — Из города. А вы кто такие? Чего вы тут сидите?
Все взгляды устремились на камень: в чреве дыры действительно можно было разглядеть длинную рампу, ведущую в темноту. Мужчины неуверенно топтались на месте, у многих на плечах висели тяжелые мешки и гарпуны, сделанные из кости.
— Мы из Первого Бархана. Не могли найти вход в город, — взяла переговоры в свои руки Лантея.