Правитель Пустоты. Цветок пустыни
Шрифт:
У Лантеи на щеках появился робкий румянец, и, когда Ашарх это заметил, она смущенно отвернулась. Никто никогда ей не говорил ничего подобного.
— И даже несмотря на то, что мы с тобой потеряли так много замечательных товарищей и попали во все эти неприятности, я все равно рад, что боги или судьба свели нас в Италане, — профессор неожиданно протянул руку и провел пальцем по розовому ушку девушки. — И я надеюсь, что мы продолжим этот путь вместе, рука об руку.
Хетай-ра задохнулась волной жара, когда кровь мгновенно прилила к ее лицу. Она лишь неясно что-то пробормотала
— Она уже практически не болит, — Ашарх немедленно подтянул конечность к себе, не позволяя Лантее дотронуться до раны. Ее маневр не укрылся от взора преподавателя.
— Ты все еще не можешь на нее опираться, — справившись со смущением, возразила девушка.
— Да, но это пройдет. Рана затягивается, — уверенно солгал профессор, которого на самом деле весь последний день безумно беспокоила его совершенно не заживающая нога. На месте укуса не было гноя, но рана не подсыхала, а кожа вокруг постоянно отекала, и начали появляться неясные синеватые пятна. Но меньше всего на свете он хотел беспокоить свою спутницу, которая в любом случае ничего бы не смогла сделать с укусом, а лишь стала бы сильнее волноваться.
— Это, конечно, твое дело, но до гоблинов еще идти и идти, а если ты все время будешь скрывать от меня свою ногу, то мы пропустим момент, когда ее можно будет спасти.
— А ее не надо спасать. С ней все замечательно, — не моргнув глазом сообщил Аш, пряча лодыжку под тканью импровизированного одеяла.
Пара обменялась недовольными взглядами. Каждый из них был готов стоять на своем до последнего, поэтому в воздухе почувствовалось растущее напряжение. Преподаватель меньше всего хотел разрушить атмосферу их первого за долгое время уютного вечера. Пусть за стенами лежали десятки мертвецов, он желал подарить своей спутнице толику счастья сегодня. И в этот момент он вспомнил о содержимом небольшого потайного кармана на изорванном кафтане.
— Помнишь, в Гарвелескаане ты помогала мне с переводами последней главы той книги о Гиртарионе? — ошарашил девушку внезапным переводом темы Ашарх.
— Да, там было что-то весьма нудное про расчеты, необходимые для смены русла реки, — Лантея с подозрением посмотрела на преподавателя, который широко заулыбался. — Но, насколько я помню, ты потерял ту книгу в Гарвелескаане вместе с остальными сумками.
— Верно. Только кое-что у меня осталось, — Аш жестом фокусника извлек из кармана сложенные в несколько раз и потемневшие от пота и грязи карты. — Ифриты их не нашли, да и если бы нащупали, то никогда бы не посчитали ценными эти замасленные листки.
— О тьма, — хетай-ра забрала из рук спутника бесценные свитки, превратившиеся в непотребные огрызки пергамента. — Боюсь, их теперь даже гоблины не купят. Это похоже на мусор.
— Они уже не нужны. Все самое важное я обнаружил раньше.
— Что? Тебе удалось что-то найти на них?
— Я узнал, где располагается погребенный город-колыбель Гиртарион.
Лицо Лантеи вытянулось от изумления, она подняла на преподавателя широко распахнутые глаза, и Аш с усмешкой подумал, что его коварный план по отвлечению внимания
— Немыслимо! Наши лучшие умы трудились над поисками Гиртариона веками! А ты сумел это сделать с помощью двух карт и одной криво переведенной книги?!
— Ты сама не поняла, что перевела мне несколько очень важных фрагментов.
— Где? Где он находится?! Покажи мне! — возбужденная грандиозным открытием профессора хетай-ра протянула спутнику сложенные карты.
— Они не нужны, — мужчина решительно отодвинул пергамент и прямо посмотрел в голубые глаза Лантеи. — Гиртарион располагается прямо под Первым Барханом.
— Ты бредишь… Это невозможно… — девушка нахмурилась. — Они бы точно знали, где строят его.
— Они и знали. В каком-то из воспоминаний выживших жителей Гиртариона, записанных в книге, ты засомневалась с переводом одной фразы. Изначально ты прочитала ее мне как «Костяные дома мы воздвигли тотчас», но после задумалась над первым иероглифом, поскольку он был устаревшим. В итоге ты предположила, что фраза звучит как «Костями дома мы воздвигли тотчас». Поскольку ты решила, что они строили дома, используя привычные для хетай-ра костяные инструменты. Но это было не так. Они строили дома на костях. На костях своих собратьев.
— Это ведь неточно. Ты не можешь делать такой вывод, опираясь лишь на перевод одного иероглифа, — с сомнением протянула хетай-ра.
— Конечно. Меня просто заинтересовала эта мысль, и позднее я нашел еще несколько подтверждений, — Ашарх мял в руках карты, с которым он так долго не расставался. — Ты и сама вспомнила, что в последней главе книги они рассчитывали, как изменить русло некой реки. И это была та самая подземная река, что сейчас протекает у подножия грандиозной центральной лестницы в Первом Бархане. Раньше ее там не было, они сумели изменить старое русло одной из рек, питавших верхние уровни Гиртариона.
— Не могу поверить… Если это действительно так, то мой народ тысячелетиями жил в шаге от своей главной реликвии — утерянных скрижалей с законами Эван’Лин? — у Лантеи был весьма потерянный вид.
— Вот именно. Зачем им было куда-то уходить в другое место, если они всегда могли быть рядом с этим сокровищем, пусть оно и находилось на несколько сотен метров ниже Бархана.
— Когда мы выберемся из ифритских земель, то мне нужно будет как-то отправить послание в Первый Бархан, чтобы они начали раскопки!
— А ты уверена, что хочешь, чтобы эти скрижали нашли? — серьезно спросил Ашарх.
— Почему нет? На них божественная мудрость! Двадцать скрижалей законов и правил, которые должны соблюдать те, кто хотят жить в мире и гармонии. Величайшая ценность моего народа, от которой остались лишь по памяти записанные на стенах наставления. И я уверена, что за все столетия, пока их подновляли и дописывали, смысл скрижалей давно утратился.
— А теперь они окажутся в руках матриарха Иамес, которая без сомнений использует находку для укрепления своей власти. Она может откопать их, а потом запереть в своем дворце, обосновывая это их хрупкостью и ценностью, а сама диктовать любые законы и правила. И ей будут верить.