Право любви
Шрифт:
– Вот по этой лесенке, – расстроенно поглядывая на шикарную юбку высокой девушки, бормотал полукровка, не представлявший, как она станет взбираться в таком наряде.
Поскольку на скале не было посадочной башни, хотомар закрепили канатом за росшее у края обрыва кривое дерево и протянули к корзинке верёвочную лесенку. Однако, к изумлению проводника, обе девушки решительно скрутили на талии развевающиеся подолы и вслед за одним из парней легко впорхнули в корзинку. Последним взбирался сам Барри, развязал узел, сбрасывая канат, и, закрыв дверцу, подёргал шнурок, давая пилоту команду к отправлению.
– А кто на месте погонщика? –
С каждым днём такая процедура постепенно превращалась у него во всё более устойчивую привычку.
– Мой брат, Уттис. Он надёжный, не волнуйся.
– Я и не волнуюсь, как только мы покинем корзину, вы отправитесь назад и забудете про это путешествие. Если все пройдёт хорошо… я вас сам найду. И никакой самодеятельности… иначе Витти в вас разочаруется.
– А мы взяли оружие… – расстроился проводник, – хотели вам помочь. В приюте уже почти два года творится что-то неладное… Всех увечных увезли в другие приюты… построили стену и никого не подпускают даже близко к тропе, ведущей наверх. Староста нашей деревни говорит: королева лечится там от тяжёлого недуга… вот и не хочет, чтобы ей мешали. А торговец Битс, у которого я работаю управляющим поместьем, смеётся. Говорит: если бы королеве нужно было лечение, ей привозили бы в замок воду бочками каждый день, а она приезжает раз в три дня. Конечно, это делается втайне, но люди же ходят в горы за мёдом и на рыбалку и всё замечают.
– Значит, два года? – заинтересованно протянул Васт. – Вот теперь и я кое-что могу сообщить. Именно два года назад прошёл слушок, что Дагеберт заболел. Весть была невнятной, и я её проверял. Принц в то время находился в одном из северных замков, лето выдалось ужасно жарким, и в Дилле была неимоверная духота. Он задержался там луны на две или три, а вернулся похудевшим и осунувшимся. Ещё у Дагеберта довольно заметно изменился характер, это надёжные люди рассказывали. До этого принц был разгильдяем и повесой, а стал – замкнутым домоседом. Потом прошёл слух, будто в северном замке он влюбился в местную красавицу, но она оказалась вертихвосткой и разбила его сердце, и все успокоились. Такие вещи случаются на каждом шагу… и обычно бесследно не проходят.
– Получается, именно в том замке и случилось с ним несчастье… – в глазах Тины разгоралось неуёмное любопытство и азарт исследователя, – и когда вылечить принца сразу не получилось, привезли Ади… из какого-то южного приюта… Васт! А ну припоминай, двадцать лет назад, или меньше, Сетилия не занималась какой-нибудь благотворительной деятельностью в приютах?
– Зачем припоминать, я точно знаю… занималась. Ты хочешь сказать?!
– Она уже сказала, – оборвал их рассуждения Стан, заметив слишком заинтересованный взгляд проводника, – и выводы, думаю, все сделали сами. Тина, ты грозилась выдать нам энергетик? Тут лететь недалеко.
– Кувшин у Васта в сумке, и кружка там. Наливайте по половинке, – скомандовала целительница и первую дозу выпила сама, – ещё бы лимончика сюда и сахарку…
– Ох! Я же привез вам сладости! – расстроился Барри. – Вон там, в углу, корзинка!
Однако в следующее мгновение всем стало резко не до сладостей: окошко, ведущее к погонщику, распахнулось, и хрипловатый голос сообщил:
– Прилетели.
Глава 15
Стан и его отряд
На несколько
Барри за это время успел привязать к поясу конец запасного каната и, сбросив лесенку прямо в темноту, скользнуть по ней вниз.
– Он не упадёт? – встревоженно прошептала Майка, и, заглянув в её испуганные глаза, Конс мгновенно расстроился, представив, как она бежит через сад по непроглядной мокроте.
Вот ведь сразу ему не понравился этот план Тины, и вовсе не тем, что он был нелогичен или глуп. Ничуть не бывало, план был неплох, и именно он и мог сработать. Но неправильно это, когда девушки служат приманкой… пусть даже невинной, а их мужчины в этот момент должны наблюдать со стороны.
– Может… не пойдёшь? – зная, что спрашивать излишне, всё же не удержался Конс, получил нежный поцелуй в подбородок, выше жена не дотянулась, и тяжело вздохнул.
Даже самые послушные и добрые девушки иногда становятся непроходимо упрямыми, и бороться или спорить с ними в такие моменты бесполезно. Всё равно ничего не выспоришь, только испортишь настроение и, как следствие, отношения. За короткое время своей женитьбы парень начал понимать это очень хорошо.
Он вылезал из хотомара последним, так вышло. Сразу за Барри в ночь ловко выскользнули анлезийцы, за ними ушёл Стан. Затем анлезийцы на руках сняли девушек, оказалось, хотомар завис в метре над широким смотровым балконом, с которого постояльцы любуются в хорошую погоду водопадами.
На небольшом отдалении от балкона по обе его стороны, на краю обрыва стояли сторожевые башенки, в которых, по словам не торопившегося с отлётом Барри, всегда дежурило по два воина. Васт тут же объявил, что этих стражников легко обезвредят они с Зайлом, и лучники ринулись было в разные стороны, но тут же были остановлены шёпотом Стана, успевшего проверить ауры.
– В правой никого нет… все четверо сидят слева.
Это было хуже, трудно не понимать, насколько труднее обезвредить кучку воинов, чем двоих, но ждать, пока парочка загостившихся у приятелей стражников потопает в свою башню, не было времени.
– Может, немного пошуметь? – задумчиво буркнул Конс. – Кто-нибудь один выползет посмотреть.
– А если выйдут толпой и сразу начнут палить из луков? – Стан рассуждал более пессимистически. – Нет, нужно что-то другое.
– Пойдём мы с Зайлом… ну и Тарос, – твердо заявил Васт, – а вы пока ждите тут.
Спорить Стан не стал, ежу понятно, что анлезийцы справятся лучше других. Но и оставлять ситуацию без присмотра не захотел. Едва стих шорох осторожных шагов, попросил Чудика подключить своё зрение. Неясные силуэты лучников стали видны чётко, как днём, и неважно, что крались они не по выложенной плитами тропе, а за кустами.
Не доходя до башни нескольких шагов, лучники разделились, двое встали по разным сторонам от входа, а Васт остался за кустом напротив невысокого крыльца.
Неприятное, истеричное «мяу» донеслось даже до замерших в ожидании клонов, насторожились и стражники. Их силуэты, видимые Станом сквозь стены башенки тусклыми пятнами, повернулись в сторону двери, помедлили. Мяуканье раздалось снова, более громкое и противное. Один из воинов встал и подошёл к двери, остальные мгновенно погасили свечи.