Право на безумие
Шрифт:
– Подтягивайся. Тут минут пять пешком. Соседи мы, в каком-то роде.
17
Оксана, как обычно, очень хорошо выглядела. Что-то легкое, нарочито простенькое, минимум косметики и легкий, но запоминающийся цветочный запах. «Скромное обаяние буржуазии», одним словом.
Они сидели на кухне и пили чай. Он откровенно рассматривал ее, а она осторожно, изучала окружающую обстановку. Похоже, от его дома Оксана ожидала чего-то другого, и теперь пыталась скрыть легкое разочарование.
– Ты давно женат?
Разговор явно
– Давно.
– А дети есть?
– Есть. Сын.
– А где они сейчас?
– Отдыхать отправил.
– Все вы, мужики, одинаковые. Жену куда-нибудь подальше, а самому можно немного расслабиться.
– Никогда не понимал женщин. Сама же в гости напросилась, чего же теперь на меня злиться.
– Абсолютно не злюсь. Но факт, есть факт.
«Куда-то мы не в ту сторону отправились. Все-таки злится. На себя злится: «Напросилась, пришла, вдруг он обо мне подумает плохо». Эх, красивая женщина, но романтика на сегодня себя исчерпала, наверное. Хотя соседи все равно, будут счастливы».
– Чайку подлить?
– Нет, спасибо.
– Я тебя так и не поблагодарил. Весь день со мной возишься, раны перевязываешь, молитвы читаешь. Спасибо. Кто знает, действительно, что было бы, если бы не твои молитвы. От Арлетты такого не дождешься.
– Да ладно, мелочи. Я от чистого сердца. А кто такая Арлетта?
– Насколько я понимаю, – воин. Что-то типа амазонки. Рыцарь без страха и упрека.
– Расскажи что можно. Мне все очень интересно.
– Рассказывать об этом, все равно что диагноз психиатру диктовать. И опасное это знание, как я понял. Но попытаюсь, самому нужно с мыслями собраться. Но сначала ответь мне на один вопрос. Ты меня кем считаешь?
Оксана молчала. Все ее мысли об Алексее сейчас крутились вокруг чего-то очень восторженного и прекрасного, но высказывать это все вслух она не хотела категорически. Он и без этого о ней бог знает что думает. Поэтому она подумала о его жене, собралась с оставшимися критическими мыслями, набрала в грудь воздуха и… промолчала.
– Не знаю. Очень все странно. Но я думаю, что ты очень хороший человек.
– Спасибо на добром слове. Очень исчерпывающее и, главное, конкретное замечание.
Она почувствовала в его словах иронию и нахмурилась.
– Не обижайся, пожалуйста. Столько всего за последнее время произошло, и боюсь, что это только начало. Вот и нервничаю.
Он допил чай, включил приемник.
– Вкратце история такова. Не так давно ко мне прибыл представитель каких-то там сил и предложил работу. Почему именно ко мне, не знаю. Но, поскольку выглядел он отвратительно и уговаривал очень навязчиво, я отказался. А потом Аля с сестричкой подарили мне этот меч. Собственно, не подарили, а решили совершить жертвоприношение, но неудачно. Для них неудачно. И теперь за мной, по всей видимости, будет гоняться все их племя, чтобы вернуть потерянное «народное достояние».
Леший вздохнул, и «плотину» молчания прорвало. Понял, что если не поделится с кем-нибудь, вполне возможно, шутка про психиатра окажется весьма актуальной. Он вывалил на Оксану все, что случилось с ним за последнее время до самых мельчайших подробностей, удивляясь, что помнит все так точно и подробно. Рассказывал и не делал никаких выводов. Не старался
Как ни странно, описание событий заняло не очень много времени, а она не задала ни одного вопроса.
– В общем, дружить со мной сейчас очень опасно. Ты чемоданчик спрячь куда-нибудь. Я не знаю, можно ли пользоваться этими деньгами, но, если хочешь, потрать на что-нибудь. Машину новую или в бизнес, на твой выбор. Я их трогать пока не собираюсь, а о других Майкл ничего не говорил.
Часы пропикали одиннадцать, и он решил, что пришло время прощаться.
– Давай я тебя провожу. Тут хулиганья полно. Прицепятся еще.
Он довел ее до машины, посмотрел вслед удаляющимся огонькам габаритных огней и медленно побрел к себе на пятый этаж.
Квартира была сиротливо пустой, а ему было одиноко и грустно. С мечом в одной руке и пультом от телевизора в другой, Алексей сидел в кресле, не включая ни света, ни члена семьи с плоским экраном, и сосредоточено думал над суперважными вопросами: на какое время ставить будильник и к какому часу прибыть на службу.
Звонок в дверь раздался как колокол громкого боя на корабле. Не задумываясь, кто бы это мог быть и не смотря в глазок, он открыл дверь и улыбнулся.
– Не разбудила?
– Да нет. Не ложился еще, все о проблемах мирозданья размышляю.
– Я у тебя сумочку забыла.
Он улыбнулся еще раз, и окружающее его пространство наполнилась легким цветочным запахом.
18
Алексей шел по тихим улицам утреннего города, который остался цел после возможных Арлеттиных похождений, и думал об Оксане, которая, подкинув его до центра, пообещала перезвонить, и отбыла по своим делам. Хороший она была человечек. Ему редко встречались подобные добрые и отзывчивые люди, тем более женщины. И теперь то, что она без оглядки лезла в эти практически вселенского масштаба неприятности, ему не нравилось и, больше того, пугало. Он не привык и всегда избегал перекладывать свои проблемы на чужие плечи. К тому же, боялся, что эти красивые плечики не выдержат и сломаются в самый неподходящий момент. Леший вздохнул и, отогнав по возможности, грустные мысли, начал обходить лужу, которая распростерлась по дороге к отделу.
Лужа была большой и величественной. Можно сказать – монументальной. Она не пересыхала даже в жару, лишь покрывалась растрескавшейся коркой. Грязь в ней была жирной, липкой и неживой. Над ней никогда не вились ни мошки, ни букашки, словно боясь чего-то и облетая ее стороной. С опаской к ней относился и Леший, которому посчастливилось одной промозглой осенью поскользнуться и грохнуться в зловонную жижу. Эта смесь воды, земли и городского мусора очень плохо отстирывалась, и он для себя решил, что из ее дальней родственницы и вылез на еще невинную Землю тот, кого он теперь называл Майклом. Почему он так решил, Леший не знал. Не знал и почему сейчас пошел этой дорогой, хотя всегда старался обходить эту мерзость стороной. Но лужа лежала спокойно, признаков агрессии не проявляла, и он благополучно добрался до своего пункта назначения.