Право на легенду

Абдуллаев Чингиз Акифович

При входе Петр Петрович обратил внимание на испуганное лицо швейцара, обычно вальяжного и невозмутимого.

– Что случилось? – поинтересовался он.

– Из милиции приехали, – пояснил швейцар. – Опять всех трясут. Уже в третий раз за последнюю неделю. Только эти нервные очень. Чего-то ищут.

Наливайко пожал плечами и прошел дальше. Он услышал шум и крики, доносившиеся с кухни, и поспешил туда. Любой непорядок на кухне – это всегда персональная вина шеф-повара. Но стоявший у дверей высокий мужчина не пустил туда Петра Петровича.

– Не положено.

Идет обыск.

– Я шеф-повар, – гордо заявил Наливайко, – и это моя кухня.

– Да хоть сам президент, – лениво отозвался незнакомец, – сказали никого не пускать.

Петр Петрович обиделся. Конечно, он не президент, но на кухне человек самый главный. Но спорить с этим охламоном не стал, решив, что нужно найти директора и высказать ему все, что он думает. Наливайко рассерженно повернулся и увидел бежащего по коридору Овчаренко.

– Меня не пускают на кухню, – с гордым видом испанского кабальеро пожаловался ему Петр Петрович. – Я снимаю с себя всякую ответственность за сегодняшний обед. Посетители останутся недовольными. Такого не бывает, чтобы шеф-повара не пускали на его кухню.

– Погодите, – замахал руками трусливый Овчаренко, – они работают у нас с самого утра. Приехали целой бригадой, человек восемь. И проверяют все помещения. Ищут какие-то документы. Даже меня из кабинета выгоняли.

– И вы это терпите? – загремел Наливайко. – Так нельзя обращаться с профессионалами. Я сегодня же напишу заявление и уйду от вас. Меня уже приглашали в другие рестораны. Специалист с моей квалификацией быстро найдет себе работу.

– Не спешите, – забормотал Овчаренко, – мне кажется, что они ищут какие-то важные документы. И я думаю, что они не из милиции. Тех, которые раньше приезжали, я видел. И следователя прокуратуры я знаю. По-моему, эта группа из службы безопасности. Вы меня понимаете, Петр Петрович? И местных сотрудников милиции с собой не взяли…

– Черт знает что, – взмахнул руками Наливайко. – Пойду посижу в вашем кабинете. Но в любом случае нужно отменить все сегодняшние заказы, закрыть на вечер ресторан. Мы все равно ничего не успеем. А где мои люди?

– Они в зале. Нам приказали никого не выпускать.

– Безобразие. – Наливайко еще раз взмахнул руками и, немного успокаиваясь, спросил: – Ваш кабинет свободен?

– Да, – кивнул Овчаренко, – можете там подождать. Думаю, они скоро закончат. Вы же понимаете, что я не мог им помешать.

Петр Петрович повернулся и гордо зашагал по коридору, не обращая больше внимания на семенившего за ним мелкими шажками директора. В кабинете Овчаренко он немного успокоился и даже выпил рюмку хорошего коллекционного коньяка, который директор держал у себя для особо важных гостей. Несколько придя в себя, Наливайко включил телевизор, чтобы узнать последние новости. Именно в это время в кабинет директора вбежал завхоз, который искал Петра Петровича.

– Мы погрузили все ваши халаты и фартуки, вечером отправим их в стирку, – сообщил он.

– Хорошо, – согласился Наливайко. Он любил, чтобы на кухне царила идеальная чистота и все работники были в белоснежных халатах

и фартуках. Фартук. Неожиданно он вспомнил о водительских правах, которые нашел на полу. Как же он мог про них забыть? Он же положил тогда эти права в карман фартука. Петр Петрович вскочил со стула, чтобы поспешить на кухню и сообщить об этих документах. Тогда он не стал о них говорить, опасаясь, что у него отнимут и дорогие часы. Но теперь часы давно дома, а про водительские права он совсем забыл. Нужно предупредить, чтобы они достали эти права из его кармана. Хотя…

Он снова сел на стул. Выпил еще рюмку коньяка. Говорят, что коньяк улучшает кровообращение. Наливайко подумал, что сегодня коньяк помогает ему мыслить. Значит, документы остались в его кармане. Но про них никто не знает. Никто не видел, как он поднял их с пола, положил к себе в карман. Значит, никто и не мог об этом рассказать. О потерянных правах может знать только сам убийца, который выронил их, когда убегал через кухню. Если они уже схватили убийцу, то он мог об этом вспомнить. Но зачем им эти документы, если они его схватили? А если не схватили? Наливайко посмотрел на бутылку коньяка и налил себе третью рюмку. Коньяк нужно пить из большого пузатого бокала, но в кабинете директора таких не было.

Но если убийцу не схватили, то тогда… Тогда получается, что приехавшие люди знают об утерянном документе. А откуда они могут это знать? И вообще, почему вместе с ними не приехал следователь прокуратуры и сотрудники милиции, которые были здесь раньше? Петр Петрович посмотрел на рюмку и решил, что и четвертая порция коньяка ему не повредит. И действительно, после нее настроение окончательно улучшилось, он почувствовал прилив бодрости. Здесь что-то не так. Он подвинул к себе телефонный аппарат, но вспомнил, что не знает номера прокуратуры или милиции. Поднявшись, вышел из кабинета, прошел в зал, где суетился Овчаренко. Наливайко подошел к нему, стараясь ступать как можно тверже.

– Мне нужны номера телефонов, – грозно заявил он.

– Какие еще номера? – не понял вконец измотанный директор.

– Следователя прокуратуры и сотрудников милиции, – пояснил Петр Петрович.

– Ну хватит, – взмолился директор, – сейчас не время шутить.

– Я не шучу. У меня есть важная информация, – сообщил Наливайко, – дайте мне номера телефонов.

– Иногда я вас совсем не понимаю, – признался Овчаренко, – но если хотите, пойдемте в мой кабинет. Какая у вас информация, может, вы скажете ее нашим гостям?

– Не кричите, – одернул директора Наливайко. – Дайте мне номера телефонов и никому не говорите о нашем разговоре.

– Только не хватает, чтобы вы делали мне замечания, – пробурчал директор, но поспешил в свой кабинет.

Как только Петр Петрович получил номера телефонов, он снова налил себе рюмку коньяка, отметив, что она пятая. Выпил, крякнул. И лишь затем начал набирать номер телефона. Когда ему ответил следователь прокуратуры, Наливайко осторожно произнес:

– С вами говорят из ресторана «Шинок». Мне дали ваш телефон. Это господин Кушаков?