Право на легенду

Абдуллаев Чингиз Акифович

– Да ну его к черту, хлопцы! Себе дороже. Пусть «старики» сами с ним разбираются, – наконец сказал один из них. Он был старше остальных. Его правую щеку перерезал небольшой, но глубокий шрам, очевидно, полученный еще в подростковом возрасте. Этого уголовника почему-то называли Алеутом, и он гордился своей кличкой. Вероятно, она была связана с какой-то криминальной историей из его сибирского прошлого, так как внешне он не был похож не только на представителя далекого сибирского народа, но и вообще имел выпученные глаза. Алеут посмотрел на стоящего перед ним Виктора, оглядел своих подельников. На них нельзя было положиться.

Каждый из них видел палку в руке Виктора –

тяжелую палку в руке рано повзрослевшего мужчины. Они понимали, что первый же из них, кто отважится напасть, получит такой удар, что может остаться инвалидом на всю жизнь. Возможно, второго удара уже не будет – они его не допустят. Но кто-то первый должен подставиться под удар. А подставляться никому не хотелось.

Недовольно ворча, уголовники разошлись. Слух о несостоявшейся драке сразу распространился по всей колонии. Такие новости облетают всех быстро. Виктора после этого стали уважать, все понимали, что этот высокий и крепкий парень сумел выстоять и победить. А потом слух дошел и до руководства колонии. Офицеры уже приглядывались к Ермаковичу. Они знали, что его «тухлая» статья – всего лишь недоразумение, случившееся с молодым человеком. Поэтому вскоре начальник колонии подписал ходатайство о его досрочном освобождении. С учетом отбытого срока и за примерное поведение Виктора освободили уже через год.

Выходя из колонии, он обернулся и посмотрел на запирающиеся за ним ворота. Он был уверен, что больше никогда не попадет в тюрьму, не позволит себя подставить. В восемнадцать лет все кажется очень ясным и правильным. Ему не хотелось больше думать о случившемся. Виктор был уверен, что эта тяжкая часть его жизни навсегда осталась позади, о ней следует забыть. И даже предположить не мог, что все обернется иначе…

Глава 3

Как только Шульман вышел из кабинета, в него вошла секретарь и замерла у двери, словно не решаясь сообщить шефу об очередном визитере.

– Никого не принимаю, – грозно напомнил он, не поднимая головы. – Мне еще нужно просмотреть всю эту кучу дел.

– Кравченко приехал, – сообщила девушка.

Он поднял голову:

– Николай?

– Да, – кивнула она. – Я сказала, что вы очень заняты.

– Я же тебе говорил, чтобы ты никого ко мне не пускала. Никого из чужих. Ты поняла?

– Я ему так и сказала…

– Нет, ты не поняла. – Он встал из-за стола, подошел к ней. Она испуганно следила за ним. Он, Виктор Викторович, догадывался, что многие сотрудники областной администрации боятся его гнева, зная вспыльчивый характер своего руководителя. Но сейчас он приближался к секретарю в благодушном настроении. И тут же перебил ее: – А он не чужой. Коля мой друг с детства, почти как брат. Я тебе о нем говорил. Предупреждал. Для него закрытых дверей не существует. Мы с ним выросли вместе. Хаты наши рядом стояли в поселке. Зови его быстро. Или он уже ушел?

– Не ушел, – счастливо улыбнулась девушка, – сидит в приемной. Сказал, чтобы я вам доложила. Он же милиционер, а они такие настырные.

– Ну и правильно сказал. Позови его ко мне.

Когда она вышла, он немного ослабил узел галстука. С Николаем Кравченко, тем самым соседским мальчиком Колей, который разбил себе колено, но успел добраться до поселка и позвать ребят на помощь, Ермакович дружил уже почти полвека. Они дружили так, как дружат настоящие мужчины, помогая друг другу в тяжелую минуту и не считая эту помощь особым одолжением или услугой.

Николай вошел в кабинет широко улыбаясь. Он всегда был ниже Виктора Викторовича на целую голову. Рано поседел, располнел.

Но все та же детская улыбка играла на его лице, когда он встречался со своим другом, делая шрам на нижней губе более заметным. Виктор Викторович хорошо знал происхождение этой отметины, оставшейся у друга на всю жизнь.

Именно Коля приехал тогда в Кременчуг встретить освободившегося друга. У Виктора не было родного брата, но он всегда и во всем мог положиться на своего товарища. В те времена Николай Кравченко работал газосварщиком на том же металлургическом заводе, откуда Ермакович так несправедливо попал в колонию. Позже он окончил институт, стал инженером на том же предприятии. Затем его выдвинули в райком комсомола, оттуда – в милицию, где он ныне возглавлял районный отдел внутренних дел. За двадцать с лишним лет Кравченко вырос до звания полковника. У него была большая семья, четверо уже взрослых детей. Виделись друзья довольно часто, праздники обязательно справляли вместе. Жены их дружили, дети общались друг с другом. Для Коли его друг, ставший руководителем крупнейшей области, оставался по-прежнему тем самым пацаном, с которым он когда-то лазил в отстойник. Были в их совместной жизни и другие не менее серьезные моменты. Однажды они спасли друг другу жизнь, а это, как известно, связывает людей очень крепко.

Мужчины обменялись рукопожатиями.

– Знаю, как ты занят, – сказал Николай, усаживаясь на стул. – Извини, что решил тебя побеспокоить.

– Ничего, – отмахнулся Виктор Викторович, – тебе я всегда рад. И не сиди ты ради бога в приемной. Если пришел, сразу требуй, чтобы тебя пустили. Не валяй дурака. Полковник милиции, а ведешь себя как девица.

– Ты теперь такой большой начальник, не хочется тебя лишний раз беспокоить. Ты губернатор, а я начальник районного отдела.

– Еще раз скажешь такое, дам по шее, – грозно пообещал Виктор Викторович. – А я, между прочим, всегда был сильнее тебя.

– Ну ты же на один год старше, – рассудительно заметил Николай, – и на целую голову выше. Это у вас порода такая – все в твоем роду высокие были. Ты такой же, как твой покойный отец. Только не очень-то задавайся. А то могу и послать куда подальше.

– Можешь, – рассмеялся Ермакович. – Говори, зачем приехал. Только не ври, что случайно здесь оказался.

– А я и не собираюсь врать. Разговоры вот про тебя всякие ходят, даже по телевизору. Слышал, что скоро ты уедешь в Киев. И депутаты наши так трепятся. Говорят, сам президент тебя выбрал. Будешь ты премьер-министром – нашим главой.

– Посмотрим, – Ермаковичу тоже не хотелось врать старому другу.

– Я поэтому и приехал, – сообщил Коля. – Не думай, что если я у себя в милиции сижу, то ничего не понимаю. Мы все видим и все знаем. Никто лучше тебя с этим не справится, Витя. Ты у нас всегда был сильным. Сильнее всех остальных. И кроме тебя, никто эту должность занять не может. Поезжай в Киев, покажи им нашу рабочую закалку.

– Ничего пока еще не решено, – честно ответил Виктор Викторович. – На самом деле я еще не получил такого предложения…

– А все говорят…

– Много чего говорят. Ты же знаешь, тебя я не стал бы обманывать. Вот жду, когда президент мне позвонит. Я тоже смотрю телевизор и читаю газеты. Только решать будет он…

– И чего ему решать? – занервничал Кравченко. – Он сейчас в таком незавидном положении. Я на его месте сразу же в отставку подал бы, после того как нашли труп Георгадзе…

– Вот поэтому ты и не на его месте. При чем тут Георгадзе? Насколько я знаю президента, он таких идиотских приказов никогда не отдавал. Ты же его знал, по старой работе…