Право на магию
Шрифт:
Я не стала отвечать, сжавшись в комочек, не поднимая глаз. Несколько минут арн молчал. Затем начал рассказывать ровным голосом.
– Некоторые виды магии редки для людей. Почти вся эта магия концентрируется в собственных порождениях — существах диких и чаще всего неразумных. Некоторые из них со временем развиваются, обретают сознание. Упыри — порождения магии крови. Самые низшие из них — мигги, пиявки, клопы — живут пару дней, паразитируют на животных и довольствуются одной каплей на всю жизнь.
— Те, что посильнее, вынуждены охотиться и приспосабливаются, как могут. Отращивают крылья, как бальтры. Нападают с Изнанки, как
Я похолодела от ужаса. Так вот о каких новых встречах говорил вампир. То есть, стоило мне наутро выпить его «лекарство», как…
— Воракис — высшее и очень древнее существо. Его знания уникальны. На них-то и польстился предыдущий ректор сорок лет назад. Он уговорил его преподавать магию крови и создал фонд Воракиса. Желающие могут добровольно сдать кровь за небольшую плату в один-два эйрат. Я знаю, для многих студентов приятная сумма… Но! Строго в медицинском блоке, Ардина! Через специальное приспособление, и под присмотром лекарей. Без непосредственного контакта с вампиром. Общение с ним вне занятий запрещено категорически.
— Воракис тоже связан магической клятвой. По крайней мере, я был в этом уверен. Не охотиться, не использовать привязку в тестах, не применять дар убеждения. Но, похоже, от тебя он совсем обезумел и вспомнил древние инстинкты…
«Сладкая, вкусная, ароматная…».
Меня передернуло от воспоминаний.
— Твоим незнанием и наивностью воспользовались в обход клятвы, — с горечью и злостью заключил арн. — Согласие — единственное, что его могло удержать. Но никто в здравом уме не пошел бы на такое. Надо быть либо в полном отчаянии, либо сумасшедшим…
На некоторое время он замолчал.
— Ты знаешь, что духи тебя практически спасли? Эта необычайно крепкая настойка замедлила привязку на несколько часов, частично разрушив яд. Иначе утром ты бы со мной уже не разговаривала. Сознательно пошли на нарушение запрета, а ведь они никогда не вмешиваются в дела Академии. Не знаю, чем ты их очаровала, да и что вообще тебя хранит в этих стенах. И эта твоя комната… Ты же как слепой котенок, Ардина. Я даже не могу на тебя злиться. Ты понимаешь, что тебя уже трижды стоило отчислить? За применение боевой магии, за сделку с вампиром, за пьянство?
Я сидела, не смея поднять головы, и чувствовала себя раздавленной. С момента, как я покинула приют, все закручивалось вокруг меня в водоворот нелепых случайностей, щедро сдобренных собственной неосторожностью, а потом и откровенной глупостью. Может, мне действительно здесь не место? С самого начала все намекает на это.
— Посмотри на меня.
Злость и раздражение окончательно покинули его. Его светлость смотрел задумчиво, словно решая, что со мной делать.
— Я не могу и не желаю опекать каждого студента. Но, похоже, сама Академия на твоей стороне. Ты останешься здесь. Не знаю, надолго ли, но… мне бы этого хотелось.
Поморщившись от внезапной откровенности, отвел взгляд, вновь посуровел.
— От привязки тебя избавили,
Глава 26. Странная девушка
Охрана вновь отвела меня в больничное крыло, сдав на руки мистрис Нерайе, где я и провела всю ночь. Обещанный успокаивающий отвар оказался не лишним. Меня потихоньку начало накрывать осознание произошедшего. С раскрытием дара и появлением друзей я наконец почувствовала себя в безопасности, стала излишне самоуверенной. Ну что плохого могло произойти в Академии, где сами стены приняли меня и дали крышу над головой? Анхельм ведь предупреждал об упырях, что мне стоило прислушаться? Да и позже, вместо того, чтобы прочитать всё о магии крови и ее носителях, в библиотеке занималась всякой ерундой.
Ведь были же и сомнения, и здравый смысл подсказывал держаться от вампира подальше. Как можно было совершить такую глупость?! Была бы я сейчас ходячим обеденным столом… Думала, вырвалась из приюта — свобода, самостоятельность! А о том, сколько неизвестных опасностей таит в себе внешний мир, даже не задумалась. Жгучий стыд охватил перед духами и мэтром Эрдисом, перед Хельме, от которого утаила важное, перед его светлостью.
Не попадаться на глаза. Оно и понятно, с момента первой встречи я только и делаю, что добавляю ему головной боли. Еще и вешалась ему на шею в саду и в палате… Какой позор. Но… мне ведь это не почудилось? Что его светлости не все равно, что за глупая первокурсница попала в беду? Разум хранил лишь обрывки воспоминаний: непривычный мужской аромат, сильные руки, чужие губы на своих собственных… Нет, хватит, выбросить все это из головы!
Утром целительница вновь осмотрела меня, осталась довольна и отпустила. Сегодня была суббота, последний учебный день на неделе, к тому же короткий. Попрошу Хельме завтра съездить со мной в Ровель-а-Сенну, ближайший городок. Мешочек с монетами все так же лежал во внутреннем кармане балахона.
Жаль, не получится поговорить с духами. Я перед ними в долгу, но что, если Шентия наложил на них не только заклятие молчания, но и меня они не смогут услышать?
Как бы то ни было, а свою работу невидимые братья выполняли справно — столовая гремела ложками и вилками, соблазнительные ароматы витали в воздухе. Усевшись подальше от любопытных глаз и спиной к залу, шепотом поздоровалась, но ответа, конечно, не дождалась. Тем не менее, на столе не замедлили появиться тонкие ажурные блинчики с медом и сметаной, и большая чашка чая, на этот раз настоящего.
— Жан, Алексис… Надеюсь, вы меня слышите. Мне так жаль, что вам из-за меня досталось! И я даже не знаю, как вас благодарить, арн Шентия сказал, что если бы не ваша…
«Шентия, Шентия… фигентия!! Коньяк мой! Коллекционный! Курвуазье, не меньше! Последний ящик конфисковал, изверг!..»
«Ага, курвуазье… а то я не помню, как ты его сам на втором курсе в подвале общаги бодяжил. Зельевары еще долго свой большой перегонный куб искали»
«И что, что сам? Божественно ведь вышло! Мало того, что в этом зазеркалье ни во что крепче вина не умеют, так еще и белый виноград не растет! В то единственное лето уродился, так ведь еле спас четыре лозы от этих дикарей — порченым посчитали!»