Право на ошибку

Устинова Юлия

— А вот я тебя явно недооценивала, — признаюсь ему. Теперь мне неловко, алкоголь почти выветрился. — Спасибо, Тём. Спасибо, что выслушал, что поднял настроение, — говорю совершенно искренне. — День был очень фиговым. Я, наверное, пойду, — шевелю пальцами в ворсе ковра и поднимаюсь.

— Подожди, Полин… — Тёма покусывает губы. — Так нельзя. Ты приходишь ко мне в этой своей сексуальной сорочке, светишь своими острыми сосками, а потом сваливаешь?

Я давлюсь воздухом, машинально осматривая себя.

Не

такие уж они и острые.

— Что за пунктик на сосках?

— Заметила, — самодовольно замечает Артем.

— Ты опять?

— Я опять. И если ты сейчас уйдёшь, я выпрыгну в окно от безысходности и сверну себе шею, потому что я ещё ни одну девушку так долго не уламывал, — он шутит, но при этом говорит так убедительно и пылко.

— Тём… — предостерегаю его от дальнейших попыток это делать.

— Что? — Рогозин таращит глаза. — Мы десять минут обсуждали то, как ты меня хочешь. И я требую консумации.

— Тёма, господи!.. Что ты несёшь? — я хихикаю над его заявлением.

А вот парень не смеется. Выражение его лица, взгляд — все меняется.

Поднявшись, он медленно пересекает комнату и останавливается напротив меня.

Я замираю, адресуя ему вопросительный взгляд.

— Полин, я серьёзно, останься со мной сегодня, — он протягивает руку и нежно касается моего подбородка, отчего у основания шеи появляются мурашки. — Нам будет так хорошо, — слегка оттягивает большим пальцем нижнюю губу. — И ты не имеешь никакого морального права лишать нас обоих потрясной ночи.

— Не имею? — не без иронии переспрашиваю я.

Мне смешно, но где-то внизу живота снова завязывается волнительный узел.

— Нет. Это преступление против человеческой природы. Ты уже на карандаше у активистов, так что иди сюда, я должен тобой заняться.

Тёма протягивает руку, перевернув ее ладонью вверх, и ждет моего ответа. Явно положительного.

Прямолинейность и упорство парня вызывают улыбку.

Рогозину что никогда не отказывали?

Я опять пытаюсь анализировать то, что чувствую, находясь под влиянием его головокружительной ауры, о существовании которой до этого дня даже не догадывалась.

Я больше не растеряна.

Ощущение, что все неправильно, куда-то улетучилось.

Мы оба взрослые свободные люди, и у нас нет причин противостоять этому притяжению, хотя оно и стало для меня неожиданностью.

Мне любопытно.

И все, что я сейчас знаю, — это то, что мне безумно хочется поцеловать этого парня.

Я вкладываю ладонь в руку Артема. Его пальцы такие тёплые, а взгляд непривычно нежный и внимательный.

Я тоже смотрю на Тёму иначе, понимая, что совсем его не знала, и мне нравится увиденное.

Ладно.

Он обещает, что нам будет хорошо.

Попробуем

выяснить, так ли это на самом деле…

4. Артем

Стоит нам снова начать целоваться, как меня до самого копчика пробивает электричеством. Я глубже толкаю язык между губами Полины, член под штанами сразу вздрагивает.

Я запускаю пальцы в ее влажные волосы и слегка давлю на затылок ладонью. Полина обвивает руками мою шею и так виртуозно ласкает мой язык своим, что я путаю небо с землей.

Ее сладкий ротик — один сплошной восторг.

Получив зеленый свет, я глажу ее стройную спину и с радостью накрываю ладонью небольшую, но аппетитную задницу. И вдруг замираю.

Что-то здесь не то.

— Да ты издеваешься? — рывком задрав подол сорочки, обнажаю ее бедра. — Ты все это время сидела тут так?! — ошарашенно смотрю на Полину.

— Я не сплю в белье, — сообщает эта искусительница. — Ночью кожа должна отдыхать.

— Пусть твоя кожа даже не мечтает отдохнуть сегодня!

Подхватив ее на руки, я тащу девушку на кровать.

— А ты не привык церемониться, да? — смеется Полина, когда я накрываю ее собой.

— Церемонии — это уловка для тех, кто не уверен в своем члене, — заявляю я. — Я членоуверенный!

— Тёма, нет такого слова!

— У меня есть.

В подтверждение я приподнимаю зад и избавляюсь от штанов, под которыми пульсирует стояк. Затем оттягиваю вниз ткань сорочки, чтобы освободить полные груди Довлатовой.

— Ох, ты ж блин! — вырывается у меня. — Твои соски идеальны! И именно такие, как я и думал.

Полина опять смеется, а у меня глаза разбегаются, пока я жадно разглядываю ее восхитительные сиськи с розовыми ореолами и торчащими острыми сосками.

Несколько минут я трачу на то, чтобы пососать их как следует.

Ведь, кто знает, когда мне ещё попадется девушка с такой классной грудью.

Шучу.

Мне просто нравится сосать соски девушек. Может, это ненормально, но никто из них пока не жаловался.

Вот и Полина довольно постанывает, полностью расслабившись под моими губами и языком. Затем я подключаю пальцы и начинаю тереть ее клитор.

Клитор Полины Довлатовой.

Это уточнение приносит странное чувство, навеянное совестью, но я отмахиваюсь от него, как от назойливой мухи.

Получив свои оргазмы, мы лежим в полутемной мансарде. Из окна доносятся звуки летней ночи: чей-то смех вдалеке, голоса ночной птицы, скрип сверчков.

Давно я не ночевал за городом.

С тех пор, как мы оба кончили, Полина не сказала ни слова, что не мешает мне трогать ее тело и нежно гладить его.