Право на счастье
Шрифт:
— Вы находились в беспамятстве девять дней.
Ян медленно опустился на подоконник, вдруг осознав, что ноги не держат.
— Вас отравили, — внес свою лепту в повествование лорд Анеро. — Да, как это не удивительно, мой господин, но известная вам леди использовала яд, который…
— К счастью, вы приехали ко мне, — Катарина не удержалась, подошла и взяла его руку обоими ладонями, чуть погладила, — к моему величайшему счастью я этот яд знаю, благодаря Дариану, он использовал подобный. И моя вечная благодарность
Лорд Анеро улыбнулся, глядя на Хассияна и стоящую рядом с ним Катарину. Невероятный факт заключался в том, что не будь ее, сейчас империя находилась бы в трауре по безвременно ушедшему. Анеро знал это отчетливо — врачи Ратасса, даже Раенер, помочь не сумели бы. И проблема в том, что Хассияна и членов его семьи отравить было в принципе невозможно, секрет рода был известен лишь посвященным, и Анестина входила в круг доверенных. Но больше всего советник был поражен поведением этой хрупкой, робкой и застенчивой девушки, которая перед лицом смерти любимого, превратилась в разъяренную тигрицу. Заставить офицеров стражи связать собственного императора — неслыханное дело. А она заставила.
Как заставила удерживать его после, когда раз за разом вызывала рвоту, а после насильно вливала в глотку повелителя Ратасса воду, сначала обычную, затем с настоями трав. И ведь ее словам по поводу отравления даже не верили, но Катарину это не волновало — жизнь Хассияна была ее единственной заботой.
— Яд находился в вашем настоянном на полыни вине, — произнес Анеро. — Это уже установлено достоверно. Трое из пяти осужденных на казнь, которым была дана доза вдвое меньше той, что выпили вы, скончались в течение суток. Один на второй день, последний спустя еще сутки, будучи при этом совершенно невменяем.
Хассиян медленно повернул голову к Катарине, судорожно сглотнул, осознавая случившееся.
— Все хорошо, — Кати продолжала держать его за руку, — все действительно замечательно. Вы живы, остальное не имеет значения.
И отпустив его ладонь, девушка покинула спальню, чтобы распорядиться о завтраке.
Хассиян посмотрел на Анеро и задал только один вопрос:
— Где она?
— Императрица? — почти шепотом ответил советник.
— Никто другой не мог! Меня в принципе невозможно убить!
Ян чувствовал, как злость закипает где-то внутри, ярким синим пламенем сжигая чувства к той, что он хранил и оберегал вопреки всему… даже когда стало известно, что Хилайор никогда не войдет в силу рода. «Если бы не Катарина!» — эта мысль стучала в висках, в сердце, бежала по венам.
— В данный момент императрица под охраной во дворце, — сообщил лорд Анеро. — Нам удалось скрыть случившееся, все убеждены, что вы развлекаетесь с молодой женой. К сожалению, ваш наследник… Кронпринц сбежал.
— Куда? — Ян все еще не мог поверить в случившееся.
— Лассаран, —
Император покинул ее в тот же день, ушел, не оглядываясь и пряча виноватые глаза. При Анеро Катарина не решилась расспросить о случившемся, а Ян явно не желал даже просто поговорить.
Лишь спустя три дня Катарина услышала стук копыт во дворе, а затем и повелительный глас императора.
Отложив расческу, Кати поторопилась встретить долгожданного гостя, но Ян опередил, и дверь распахнулась прежде, чем девушка успела взяться за ручку.
— Есть разговор, — начал он без предисловий. — Важный и серьезный! Катарина удивленно взглянула на супруга, и лишь кивнула в ответ.
— Уверена? — тут же спросил Ян.
— Наверное, — Катарина была удивлена его поведением.
— Учти, ты можешь отказаться! — темные глаза смотрели с каким-то странным, почти завораживающим мерцанием, и Кати не уловила суть намека.
— Мне есть смысл отказываться? — удивление все возрастало.
— Ты имеешь на это право, — тихо ответил Хассиян.
— Вы желаете, чтобы я отказалась? — осторожно спросила девушка.
— Я мечтаю, чтобы ты согласилась, — тихо ответил Ян.
— Тогда я согласна, — Кати улыбнулась.
Хитрая улыбка мелькнула на смуглом лице, и Ян коварно прошептал:
— Вот и помни… о своем согласии.
В следующую секунду, ничего не подозревающая девушка была схвачена, переброшена через плечо и довольно посвистывающий император понес ее прочь. Сначала из спальни, а после и из замка. Отпустил лишь во дворе, и то, исключительно для того, чтобы посадить на лошадь, на которую следом запрыгнул и сам.
— Не сопровождать! — его единственный приказ стражникам, и даже Харану. — Сидеть, ждать.
У Катарины не было слов, чтобы выразить свое удивление, Хассиян так же молчал, направляя коня к скалам, что венчали побережье.
Дорога заняла около часа. Некоторое время они пробирались между скалами, а затем Ян спрыгнул с лошади, стащил и Кати, после чего сняв упряжь с коня, попросту отпустил его.
— У меня… появились вопросы, — пробормотала девушка.
— Ты согласилась, — ответил ей как никогда довольный император. — Назад дороги нет.
— Конечно, — она тяжело вздохнула, — вы же только что отпустили лошадь.
Ян улыбнулся, подхватил ее на руки и в сгущающихся сумерках, понес вперед, осторожно ступая по земле, усеянной осколками скал.
Они миновали светлый участок и вступили в сумрак грота, когда Хассиян задал вопрос:
— Кати, насколько ты… веришь в Пресветлого?
— Это… интересный вопрос, для того кто является защитником всех верующих в империи.
— Ты не ответила, — он перепрыгнул бегущий из глубины пещеры ручей, — так все же, насколько ты веришь в культ Пресветлого Огитана.