Право на силу
Шрифт:
– Сам почему не осмотрел? – он отбросил карандаш, глянул на Данила. – А ну как брешет твой язык, извини за каламбур!?
– Не брешет, товарищ полковник, – усмехнулся Данил. – А сам – не успел просто. Точных координат дать вы не соизволили, пришлось искать. А за несколько часов темноты обшарить по-тихому территорию части невозможно.
– Нда… – Родионыч задумался. – Почему так уверен, что он правду сказал?
– Сергей Петрович, когда над вами болтается семечка одувана, которая вот-вот опустится вам на живот, – еще и не то скажете. Мать родную продадите.
– Хм… Верно говоришь… Ладно, бойцы-молодцы, благодарю за службу. Можете отдыхать пока. А у нас, похоже, самая работа только начинается… Постарайтесь до
Из угла раздался протяжный звук – это печально вздохнул Сашка. Полковник повернулся к нему.
– А ты не вздыхай там, в уголку-то, не вздыхай! Сами думайте: за каким хреном Прапору бойцы понадобились? Уж не по нашу ли душу? Он на нефтебазу давно зубы точит, вдруг да решился пострелять? Войсковые человек шестьдесят – семьдесят выставят, да этих пятьдесят. Считать по максимуму – сто двадцать. Наших – сотня, да только дело-то в том, что Прапор всех разом на штурм пустить может, а мы только человек семьдесят в оборону выставим – ОЗК не хватает! Да еще огневая у них помощнее нашей будет. Сомнут – а там и остальных выковыряют, это уж не долго. Ну как, расхотелось вздыхать?
Перспектива и впрямь рисовалась не из лучших. Война?
Данил поднялся. Вслед за ним встал и Сашка.
– Так что, в ружьё, товарищ полковник?
– В ружьё.
Дрых Данил аж до девяти вечера, пока Иришка с Ольгой со смены не вернулись. Жены возвратились уставшие, да к тому же принесли очень неприятную новость: снова урезали паек. Уже в четвертый раз за все то время, пока существовали грибные фермы. Для успешного разведения грибов необходим был субстрат: солома, кукурузные стебли, древесная стружка, опилки, кора, подсолнечная лузга, отходы хлопка и риса, а также любые другие растительные компоненты, либо просто древесные отрубки определенных размеров. Доставать же все это с каждым годом становилось все сложнее и сложнее. Раньше таскали опилки с мебельного комбината, на котором их были тонны, либо подсолнечную лузгу и сено-солому с элеватора. Делали вылазки за деревом, рубили стволы на подходящие по размеру чурбачки и выращивали грибы на них. Но с каждым годом опилок, соломы и подсолнечной шелухи оставалось все меньше, а на древесных пеньках грибы развивались не так уж и хорошо. И медленно, и урожай меньше. Вот потому-то нормы и приходилось урезать.
Не сказать, что Убежище голодало, – на складах все ж имелись еще кое-какие запасы, – но администрация уже била тревогу. Единственное, что пока худо-бедно выручало, – проходящие мимо караваны, выбирающие бартером на продукты порой по полтонны питьевой воды за раз. А уж ее-то трудолюбивые агрегаты Убежища поднимали из земных глубин предостаточно. И тем не менее – продуктовые запасы неуклонно таяли, и совсем скоро людям предстояло столкнуться с очередной угрозой – угрозой голодной смерти.
Поужинав, девчонки улеглись спать, а Данил направился к Сашке.
Напарник тоже проснулся не так давно, но уже успел сходить к Додону и вычистить оружие, причем не только свой новый автомат, но и винтовку товарища. Сашка был единственный, кому разрешалось притрагиваться к «винторезу», потому как Данил знал, что косяков с оружием напарник не допускает. Чистит всегда основательно и обращается бережно, не хуже самого хозяина.
– Спасибо, Сань, – Данил принял ВСС, осмотрел. Блестит, что сказать. – Опять в ночь наверх?
– Хорошо хоть в ночь, – проворчал Сашка. – Не париться, по холодку…
– И рейд наш накрылся…
Сашка с философским видом развел руками.
– Куда ж деваться-то. Тут видишь, как все оборачивается… К Родионычу-то идем?
– Пошли…
Полковник был не один – сидел вместе с Германом над подробным планом прилегающей местности, составленным когда-то им самим. Чиркали карандашами, обсуждали что-то вполголоса. Напарники даже зайти не успели.
– В
– А не обидим? – усомнился Данил. – А ну как это и впрямь паранойя и они никакого нападения не планируют?
– Обидим – извинимся.
– А если смешанный отряд? Придется и войсковых глушить.
– Глушите, да осторожнее. Чтоб без двухсотых.
– А извинялки-то хватит?
Полковник наградил воспитанника тяжелым взглядом. Проворчал:
– Не сомневайся. Все, выдвигайтесь. Сегодня Верблюдыч начальствует, найдите его, пусть карты минных полей выдаст. И зайдите на склад, ночной монокуляр получите. Да осторожнее там, кроме Тандемов в районе части еще группа Арийца ползает.
– Так серьезно? – удивился Сашка. – А с минами когда успели?
– Так серьезно, – ответил племяннику Герман. – Весь день ставили. Лучше перебдеть, чем недобдеть. Чешите, хватит болтать.
Переодевшись, экипировавшись и натянув ОЗК, друзья выбрались на поверхность.
На улице дуло. Лопасти ветряков на крыше шумели особенно сильно, заглушая и без того неразборчивый бубнёж из-под резины. Пришлось общаться знаками. Каждая группа сталкеров разрабатывала свою азбуку для глухонемых. Очень помогало, надо сказать, особенно в тех случаях, когда нарушение тишины было равносильно смертному приговору.
Нашли Верблюдыча, обходящего посты, – длинного, сутулого мужика с висящей верхней губой, которая действительно придавала ему некоторое сходство с кораблем пустыни. Кроме того, Верблюдыч был нереально вынослив, мог хоть несколько дней кряду не спать, довольно бодро двигаться и не падать с ног от усталости. За все это он и получил это свое почетное [32] погоняло.
Верблюдычу даже объяснять ничего не потребовалось – сунул в руки исчерченый лист бумаги, знаками показал направление и полез с обходом на крышу. Напарники склонились над картой.
32
Именно почетное и никак иначе. В армии, в полевых условиях, особо ценятся такие товарищи, которые могут переть дни и ночи напролет без какого бы то ни было снижения темпа. Таких и называют либо верблюдами (кэмэлами), либо лосями.
Минеры постарались на славу – обработали всю прилегающую территорию. И не только растяжками, но и монками [33] и «лягушками» [34] . Только аллея оставалась практически пустой, несколько растяжек стояло лишь в самом начале и конце. Мин там не ставили, вероятно, потому, что все пространство аллеи простреливалось КПВ на колесном станке, стоящем на подоконнике у главного входа в амбразуре из мешков с песком… Лезть на такой – самоубийство.
33
МОН-50, 100, 200 – мина противопехотная, осколочная, направленного поражения, управляемая. Предназначена для выведения из строя личного состава противника. Поражение человеку (или нескольким одновременно) при взрыве мины наносится готовыми убойными элементами (шарики или ролики), вылетающими в направлении противника на дальность до 200 метров.
34
«Лягушка» – просторечное название противопехотной выпрыгивающей осколочной мины кругового поражения.