Право на силу
Шрифт:
Друзья, не сговариваясь, отпрянули от окна – вдруг еще вломится и утащит на раз-два? Сашка опасливо посмотрел на лесенку, ведущую на чердак.
– Давай-ка пониже уйдем, на третий. Видишь, люка нет? Вдруг полезет?
Спустились к окну между вторым и третьим. Данил выглянул – и тут же нырнул обратно: в окно влетела половинка кирпича и, врезавшись в стену, выбила из нее приличный кусок штукатурки.
– Что делать будем? Вьюн рано или поздно успокоится – тогда эти выродки до нас и доберутся, – Сашка глядел на товарища и одновременно прислушивался
– Дверь в квартиру надо быстрее ломать!
Однако здесь им повезло – впервые за весь этот проклятый день: ломать не пришлось. Да и вряд ли получилось бы сломать – входная дверь бывшего дедова жилища была железной, на толстенных, утопленных в косяки петлях. И она была открыта – Данил только тронул ручку, нажал вниз – и дверь отворилась, противно скрежеща на несмазанных петлях. Вошли осторожно, приглядываясь и прислушиваясь. Тишина. Сашка быстренько прикрыл дверь, начал осматривать замок. Путем нехитрых эволюций выяснил, что тот уже не работает, но, к счастью, под замком обнаружился простейший металлический засов. Ржавый, правда, и с места не сдвигаюшийся.
– Дан, ищи ружье пока, а я че-нибудь тяжеленькое раскопаю, – товарищ нырнул куда-то внутрь квартиры, зашебуршался.
Данил не стал предаваться романтическим чувствам – какая, к дьяволу, романтика, когда столько дерьма на хвосте сидит?! Дед рассказывал, что ружье, оставляемое на межсезонное хранение, всегда лежало в сейфе на кухне, обернутое в несколько слоев масляной ткани. В том же сейфе лежали и патроны. Нашел кухню – опознал ее по заросшей грязью и плесенью плите, вошел, огляделся. Ага, вот он сейф, за дверью! Не сейф, а одно название – ящик из тонкого металла с ерундовым навесным замочком.
– Сань! Ты тяжелое нашел?
В ответ раздались удары от входной двери – Сашка вколачивал засов в пазы на косяке.
– Давай сюда!
Удары прекратились, в дверях показался товарищ, держащий в обеих руках гантелину на шестнадцать кэгэ, о чем свидетельствовала цифра, отпечатанная на одном из шаров снаряда.
– Там еще ящик с инструментами есть, – сообщил он, отдавая снаряд. – Только молоток легкий, засов бы я им не свернул. Зато вот нашел… Дедова, что ли?
– Нет. Батька у меня камээс был. По самбо. Он и тягал…
– Понятно тогда, в кого ты такой…
Данил самодовольно ухмыльнулся, принял атлетический снаряд, поставил ящик на бок, чтобы замочек свесился, и, размахнувшись, саданул по нему гантелью. Замочек отлетел, зазвенел по бетону пола, покрытому дырявым, полусгнившим линолеумом. Данил приоткрыл дверку… До последнего мгновения он не верил, что им все-таки повезет. И везение, начавшееся, похоже, с незапертой двери в квартиру, продолжалось – в ящике, завернутое в четыре слоя тряпья, пахнувшего оружейным маслом, лежало ОНО. Ружье! Первое оружие, добытое, ребятами с боем! Да с каким боем: плечо и живот у Данила в местах попадания саднили до сих пор, а Санька нет-нет, да и потирал, чертыхаясь, спину чуть повыше задницы.
Пока
– Двенадцатый калибр, магазинные… А ты говорил – сам заряжает…
– Поищи, там, может, в глубине еще есть, – Данил, наконец-то, разобрался, как сложить ружье, соединил обе половинки, пощелкал предохранителем. – Ну что, нашел?
Сашка протягивал два больших целлофановых пакета с патронами.
– Тут, похоже, пули и картечь… И еще коробка какая-то есть, в три пакета замотанная… Ого, большая…
– Забирай всё! – Данил разломил ружье, всадил в стволы патроны с картечью, сложил, проверил предохранитель, подошел к окну, выглянул. Мутанты стояли практически под окном, перед самым подъездом. Щупальца вьюна уже практически успокоились и, лениво пошевеливаясь, втягивались обратно вверх по стене.
Сзади, из-за плеча, засопел Сашка, зашептал:
– Долби, долби, они вон у подъезда уже! Щас полезут!
Данил приложил приклад к плечу, сдвинул предохранитель, выцеливая ближайшее существо. Мутант стоял вполоборота, метрах в пятнадцати от окна, даже не подозревая о своей скорой безвременной кончине. Шлепал себя руками по мощным мускулистым ляжкам, гукал что-то, тарабарил на своем, понятном лишь сородичам, языке. Данил тщательно прицелился в грязный плешивый затылок – и нажал на курок. ЩЕЛК! – осечка! ЩЕЛК! – еще одна! Чертыхнулся, разломил ружье, вытянул услужливо поданные экстрактором патроны в бумажных гильзах. Посмотрел на капсюли – пробиты.
– В чем дело? Почему не стрельнул? – суетился рядом Сашка.
– Да черт его знает! Может, брак, а может, срок годности вышел! Дед говорил, что такое частенько случалось, особенно с последними партиями! Да плюс они еще и пролежали столько лет, отсырели, наверное! Давай магазинные попробуем!
Сашка, торопясь, вскрыл целлофан упаковки, подал другу заводские патроны в пластмассовых гильзах. Данил повторно забил оба ствола, сложил, прицелился в того же мутанта. ДА-ДАХ! Ствол подкинуло, приклад сорвался с плеча, и незадачливый стрелок получил прицельной планкой прямехонько по скуле. В голове зазвенело, перед глазами поплыли разноцветные круги. Да еще вдобавок щека практически мгновенно раздулась и дико зачесалась. Ладно, хорошо хоть, стекла в противогазе не расколол!
Выстрел произвел прямо-таки волшебное действие – мутанты брызнули в разные стороны, оставив перед крыльцом мелко подергивающееся тело своего товарища с разнесенной вдребезги головой. Данил перезарядил ружье, поставил на предохранитель. Сашка, пыхтящий сзади, уважительно присвистнул:
– Хрена се, гладкоствол… Родионыч, конечно, авторитет, но чтоб вот так – как-то я ему мало верил…
– Чё ж он, думаешь, зря болтает? Ему ли не знать, спецназ все-таки!
Сашка покрутил головой, рассматривая лежащий у подъезда труп.